Он сунул в рот трубку, но не зажег ее.
– Когда тебе нужно быть дома? – спросил он, когда они сидели в машине.
Она включила обогреватель, дрожа, пока вычисляла, сколько времени потребуется на дорогу домой и на то, чтобы перекусить быстренько с Амелией. – У меня есть час, – сказала она, и почему-то совсем не удивилась, когда он предложил поехать в маленький театр в Маклине.
Внутри театра было темно, прохладно и спокойно. Рэнди включил свет, освещающий балконы, но оставил остальные люстры невключенными, и он и Клэр двинулись в середину собора, скользя между скамьями и чувствуя, как будто это все принадлежало им.
Рэнди наклонился вперед, поставив локти на колени. Он ничего не сказал с тех пор, как спросил, когда ей нужно домой.
– Я не рассказывал ни одной душе то, что собираюсь рассказать тебе, – с трудом произнес он.
Она слегка коснулась рукой его спины. Балконные люстры освещали ее пальцы, и от света они горели на темной ткани свитера.
– Я завидовал Марго и Чарльзу, – сказал Рэнди. – Когда я был ребенком, то неоднократно желал, чтобы их не было вообще. – Он взглянул на нее. – Я ведь рассказывал тебе о своем отце, правда?
Клэр кивнула.
– Судя по словам моей матери, я унаследовал от него все самые плохие его черты. Могу поклясться, что в основном я был совершенно нормальным ребенком, но рядом с «ангелочками», как их называла моя мать, казался юным преступником, у которого не было музыкального слуха, который был неуклюж и не доставлял ничего, кроме беспокойства. Если бы она и мой отчим Гай смогли бы найти какой-нибудь официальный способ отделаться от меня, убрать с глаз долой, я уверен, что они бы сделали это, не моргнув глазом.
– Мне жаль, Рэнди.
– Тем не менее я любил Марго и Чарльза, – продолжал Рэнди. – Удивительно, что я смог сохранить подобные чувства, но все же в некотором роде, я их любил.
– Такую связь между родственниками трудно разорвать, – сказала она, хотя не знала этого наверняка. Она подумала о Ванессе. Она должна была любить свою сестру, но не могла вспомнить этого чувства. – Ведь все зависит от близости, не так ли?
Рэнди, казалось, совсем ее не слушал.
– Я не рассказал тебе всей правды о том, что произошло на мосту в тот вечер.
– Неужели? – Ей стало интересно, какую часть своего рассказа он изменил.
– Правда в том, что мой младший братишка Чарльз не был сорви-головой. Он был не таким ребенком, который мог бы вылезти за ограждение моста. На самом деле они оба боялись переходить мост. Если им нужно было пересечь его, их всегда возили на машине. Но из-за снега это стало невозможно, вот почему мне нужно было провожать их.
Клэр снова представила нетронутое снежное покрывало, и ее любопытство достигло высшей точки.
– Что же случилось?
– Марго хорошо с этим справлялась, – сказал Рэнди. – Она шла прямо по середине моста и что-то напевала, чтобы не думать о том, как высоко над землей она находилась. Она отлично себя вела. Но Чарльз был в настоящей панике. Я недоумевал, почему у меня такой хлюпик брат. Мне было жаль его, потому что он казался таким перепуганным. Я злился от того, что мне нужно было идти за этими двумя ангелочками, в то время как я мог бы строить снежные крепости со своими друзьями.
Рэнди отвернулся от нее, и свет с балкона упал ему на висок, щеку, на длинные ресницы, которые она не замечала раньше. Ее насторожила боль, какую она увидала на его лице. Она подумала о том, чтобы прервать его рассказ, сказать, что это не имеет значения. Все случилось так давно, зачем ворошить? Но он стал продолжать прежде, чем она успела что-нибудь произнести.
– Я хотел помочь Чарльзу. Я имею в виду, что мои намерения были вполне благородны. Я не думаю, что теперь обманываю себя. Я хотел помочь ему, чтобы он перестал быть таким хлюпиком в штанишках на помочах. Поэтому, когда мы шли, я держал его за руку и говорил, что нечего бояться. Это просто обыкновенный мост, и все тут. Чарльз смотрел на меня снизу вверх. Он ждал моего одобрения, и я понимал, что он старается быть храбрым, но лицо его было абсолютно белым. Я вспоминаю, что тогда он мне показался похожим на актера из пантомимы. Тем не менее он держался за мою руку, а я все ближе и ближе подходил к краю моста, говоря: «Все – нормально. Это обыкновенный мост. Он тебя не укусит».
Он затеребил рукой бороду и прикрыл глаза, и Клэр еще крепче обвила его рукой.
– Все хорошо, – сказала она, хотя не была уверена, в чем она его утешает. Ей всегда хорошо удавались эти пустые слова утешения. Это – ее «форте».
Его голос стал низким, когда он заговорил опять:
– Когда мы все ближе и ближе подходили к краю моста, он начал вздрагивать от страха. Я мог почувствовать, что он дрожит с головы до ног. Я начал говорить ему какие-то слова, чтобы устыдить его и заставить расхрабриться. Я сказал ему, что мои друзья считают его… девчонкой. Именно так и сказал. Что они расспрашивают меня о моих двух сестричках. – Рэнди покачал головой. – Господи, как, должно быть, обидно такому маленькому ребенку слышать об этом. Ему было только девять лет. Как сейчас Кэри.
Рэнди поморщился от этих воспоминаний и тяжело вздохнул.
– Тогда мост был совсем другим, – продолжал он. – О перилах даже нечего и говорить, тогда их почти совсем не было. Просто металлическая рельса, вот все, что отделяло мост от платформы. Итак, я все время вел Чарльза к ограждению, и, когда мы дошли до него, он схватился за железный поручень, и я говорил ему, что это здорово, что он может пройти по краю такого моста, как этот. Но он плакал. Старался, чтобы я этого не видел, но перепуган был до смерти. Он не отпустил бы моей руки ни за что на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141