Оба прилагали
все усилия, чтобы заполучить контракт на поставку спальных
вагонов для "Юнион Пасифик Рэйлроуд", награждая при этом друг
друга тумаками, сбивая цены и уничтожая тем самым всякие шансы
на получение прибыли. Оба соперника прибыли в Нью-Йорк, чтобы
нанести визит в правление "Юнион Пасифик". Встретив однажды
вечером Пуллмэна в отеле, Карнеги сказал: "Добрый вечер,
мистер Пуллмэн! Долго мы будем с вами изображать двух
дураков? "
"Что вы имеете в виду? " - спросил Пуллмэн.
Тогда Карнеги об'яснил, что он имеет в виду об'единение их
предпринимательских интересов, в ярких выражениях он обрисовал
многочисленные преимущества их сотрудничества перед имеющим
место соперничеством. Пуллмэн слушал очень внимательно, но был
не вполне убежден доводами Карнеги. Под конец он спросил:
"Как вы хотели бы назвать новую фирму? " "Что за вопрос?!
Пуллмэн Палас Кар Компани", - ответил, ни на секунду не
задумываясь, Карнеги.
Лицо Пуллмэна просветлело. "Пойдемте ко мне в номер, -
необыкновенную машину. Президент сказал: "На мой взгляд, это
просто великолепно. Все, что вам нужно сделать - это только
нажать кнопку, и вы уже едете. Вы можете вести машину без
малейших усилий. Это грандиозно! Не видел ничего подобного.
Мне бы хотелось скорее забраться в нее, чтобы посмотреть,
какова она в работе".
В присутствии своих сотрудников и друзей, восхищавшихся
машиной, Рузвельт сказал мне: "Мистер Чемберлен, я чрезвычайно
признателен вам за все то время и усилия, которые вы потратили
на разработку этого автомобиля. Это большая и прекрасно
выполненная работа".
Он восхищался радиатором, специальным зеркалом заднего
вида, часами, специальным прожектором и внутренней отделкой
салона, удобством сиденья водителя и специальными чемоданами в
багажнике с его монограммой на каждом. Он обратил внимание на
каждую мелочь, которую я внес в конструкцию специально для
него. Он привлек к ним внимание миссис Рузвельт, мисс Перкинс,
министра труда, своего секретаря и даже старого
негра-носильщика, сказав ему: "Джордж, проявите, пожалуйста
особенную заботу об этих чемоданах".
Когда урок вождения был закончен, президент обратился ко
мне со словами: "Ну, мистер Чемберлен! Федеральное резервное
управление ожидает меня уже тридцать минут. Полагаю, что мне
следует вернуться к работе".
Механик, которого я взял с собой в Белый Дом, был
представлен президенту, когда мы приехали. Он ни разу не
вступал в разговор, и президент лишь один раз слышал его имя.
Это был застенчивый парень, державшийся все время позади.
Однако, перед тем, как отпустить нас, президент обратился к
нему, назвав его по имени, пожал ему руку и поблагодарил за
приезд в Вашингтон. И в этой благодарности не было ничего
формального. Он действительно говорил то, что чувствовал. И я
это понял. Через несколько дней после возвращения в Нью-Йорк я
получил фотографию президента рузвельта с его автографом и
маленькую благодарственную записку, в которой он еще раз
выражал мне свою признательность за сотрудничество. Для меня
остается тайной, как он находил время для всего этого".
Франклин Делано Рузвельт знал, что одним из простейших, но
в то же время эффективных и важных путей привлечения людей на
свою сторону, является запоминание имен и умение дать человеку
почувствовать свою значительность. А многие ли из нас
пользуются этим? Даже после тех кратких встреч, которые
состоят только из взаимных представлений и нескольких минут
болтовни, прощаясь, мы уже не в состоянии вспомнить имя нового
знакомого.
Один из первых уроков политической грамотности гласит:
"Помнить имя избирателя - искусство управлять государством.
Забыть - значит быть преданным забвению".
В деловой жизни и специальных контактах способность
вспомнить нужное имя почти так же важна, как и в политике.
Наполеон третий, император Франции и племянник великого
Наполеона, гордился тем, что он, несмотря на свои монаршии
заботы, был в состоянии вспомнить имя любого однажды
встреченного им человека. Как ему это удавалось? Очень
просто. Если он слышал произносимое имя недостаточно
отчетливо, то он говорил: "Извините, я плохо расслышал ваше
имя". В тех случаях, когда имя было необычным, он спрашивал:
"А как оно пишется? " в течение беседы он старался несколько раз
произнести только что услышанное имя, а в уме - связать его с
какой-нибудь характерной особенностью, выражением лица и общим
видом человека. Если новый знакомый был лицом значительным,
Наполеон прилагал дополнительные усилия, чтобы запомнить его
имя. Как только его императорское величество оставался в
бы ничего членораздельного сказать, так как в ботанике
разбираюсь не более, чем в анатомии пингвинов. Единственное,
что я действительно делал - это слушал с неослабным вниманием.
Слушал, потому что был по-настоящему заинтересован. И он
чувствовал это. Естественно, это было ему приятно. Слушать
подобным образом - это самый большой комплимент, какой мы кому-
нибудь можем сделать. "Немногие человеческие существа, - писал
Джек Вудфорд в одном из своих сочинений, - способны устоять
перед лестью восхищенного внимания"
Я сделал даже больше, чем проявил "восхищенное внимание".
Был "искренен в своем одобрении и щедр на похвалы", сказав ему,
что беседа с ним была чрезвычайно интересна и полезна для меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22