– Где ты пропадал? – раздался у него за спиной голос Гейл, вышедшей голой из душевой. Вытирая волосы полотенцем, она испытующе смотрела на Эйса, пытаясь распознать признаки раздражения на его невозмутимом лице и определить, догадался ли он, что она переспала с Джонни в его отсутствие. – Дорогой, тебе нужно расслабиться, – проворковала она, прижимаясь к нему грудью и животом.
Однако ложиться с ней в постель Эйс явно не собирался, он лишь положил руки ей на плечи. Гейл расстегнула его джинсы, опустилась на колени и начала работать ртом – до тех пор, пока он наконец испытал оргазм. Откинувшись на пятки, Гейл с улыбкой сказала хриплым голосом:
– Теперь твоя очередь!
– Попроси об одолжении Джонни Дансера, у меня сейчас нет настроения заниматься этим, – грубо ответил Эйс. – Одевайся и убирайся вон! И прихвати все свои вещи, чтобы больше не возвращаться, – добавил он, умудренный печальным опытом.
– Я не верю, что ты ревнуешь меня к Джонни! – воскликнула Гейл, по-кошачьи прищурившись. – Ты хочешь прогнать меня из-за той бледнолицей сиротки, которую приютил в комнате для гостей.
– «Бледнолицая сиротка», да будет тебе известно, миллионерша! – Эйс усмехнулся. – И не говори ерунды, к ней это не имеет никакого отношения. Просто я не люблю ни с кем делиться любовницей, вот и все.
Выпроводив Гейл, наделавшую перед уходом немало шума, Эйс вернулся на террасу и поужинал – наедине с мрачными думами и шумом океанских волн. Долгое отсутствие адвоката Ларри удручало его, и он даже позволил себе выкурить сигарету, хотя после отсидки в полицейском участке снова зарекся брать эту гадость в рот. Затягиваясь горьковатым дымом, он в очередной раз дал себе слово бросить курить, как только разберется со всеми неприятностями.
Взглянув на ночное небо, он медленно выпустил струйку дыма к звездам, едва не касающимся его, и криво усмехнулся: пожалуй, прав поэт, сказавший:
И дай вам Бог удачи
Пробраться в рай за час
До той минуты мрачной,
Как дьявол кликнет вас!
Для Лоретты это единственно возможный способ очутиться на небесах после смерти, подумал он, впрочем, как и для него самого: уж слишком много у них обоих грехов…
Он встал из-за стола и начал расхаживать по террасе, время от времени поглядывая на наручные часы. Удастся ли Ларри заполучить материалы, собранные Фланаганом для книги о нем? Из головы не выходила тревожная мысль о магнитофонных кассетах, которые репортер успел забрать из квартиры Лоретты. Что она могла наболтать после очередной дозы наркотиков и алкоголя? Наверняка ничего хорошего. Ну почему всем так хочется знать подробности чужой жизни? Разве нельзя удовлетвориться тем, что он сумел самостоятельно выкарабкаться из трущоб и встать на ноги?..
Ларри позвонил ему в девять вечера и сообщил, что сидит в баре вместе с Фланаганом. Идти к Эйсу домой репортер наотрез отказался, опасаясь расправы, однако дал понять, что готов обсудить условия выкупа рукописи. Издатели, с которыми он вел переговоры, вчера заявили, что не хотят публиковать мемуары Лоретты после скандалов, вызванных ее загадочной смертью: читателям не по душе история со скверным душком.
– Ты можешь приехать сюда? – спросил Ларри. – Мы в «Трилистнике» на Пенфолд. Найдешь дорогу?
– Я знаю это место. Буду через четверть часа. Эйс схватил ключи от автомобиля и поехал в бар.
Едва увидев Фланагана, Эйс понял, что парень страшно напуган: репортер беспокойно озирался по сторонам, словно готовясь дать деру в любой момент и явно сожалея, что полиция не спрятала его от Эйса Делани в надежную камеру. Только жадность удерживала его на стуле, и, естественно, Ларри Найт, обладающий гипнозом удава.
– Выпьешь что-нибудь? – обернулся к Эйсу адвокат.
– Спасибо, нет! – не сводя взгляда с репортера, ответил тот. – Значит, так: мне нужны все пленки, компьютерные диски и рукопись, короче говоря – все его материалы. Кроме того, его расписка в том, что все это он передал мне добровольно, плюс письменное обещание впредь не писать обо мне вообще ни строчки где бы то ни было и, разумеется, не передавать информацию коллегам по перу. Если же он нарушит хотя бы одно из этих условий, то проведет остаток жизни в зале суда. Впрочем, и жить ему, возможно, тогда останется недолго, – невозмутимо добавил он.
– Я все понял, – кивнул Ларри и, кашлянув, осведомился: – А как насчет денег?
Лицо Эйса исказилось хищным оскалом. Направляясь сюда, он готов был заплатить Фланагану за уступчивость. Но теперь этому противилась вся его сущность. Скорее он швырнул бы пачку тысячедолларовых банкнот в камин, чем отдал бы ее этому уроду, а потом – будь что будет, ему плевать.
– Я не дам ему ни гроша! Пусть благодарит Бога, что жив, здоров и на свободе. И если хочет и впредь пребывать в таком состоянии, ему следует незамедлительно подписать все документы, которые ты подготовишь, и не попадаться мне на глаза. А я откажусь от мысли привлечь его к суду за причастность к смерти Лоретты и клевету на меня, и ему не придется продавать последние штаны, чтобы рассчитаться с адвокатами.
Прочитав в его черных глазах открытую угрозу, Фланаган благоразумно потупился. Смерть Лоретты потрясла его настолько, что ему страшно было даже подумать о возможных неприятностях.
Окинув напоследок репортера презрительным взглядом, Эйс резко повернулся и вышел из бара. Ларри поспешил за ним следом.
– Послушай, по-моему, ты совершаешь ошибку… – промямлил он.
– В самом деле? – улыбнулся Эйс. От его вежливости попахивало смертью.
– Согласись, ведь рано или поздно он оправится от страха, – заметил Ларри.
– Но это случится не раньше, чем ты получишь от него все материалы и подписи на документах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84