ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Он почувствовал, как колыхнулся воздух; рядом он смутно увидел какую-то черную тень.
Даже поняв, что это был черный лебедь, поднявшийся с воды в полет, он подумал: «Неужели я никогда не освобожусь от этого?» И едва только ему в голову пришла эта мысль, как Констанца вскрикнула.
Она издала птичий крик: высокая, чистая, пронзительная нота. Окленд повернулся. Страх и растерянность заставили время пойти вспять. Через секунду, повернувшись, он увидел перед собой ребенка с мертвенно-бледным лицом, в черном платье, который, было нагнувшись, выпрямился и закричал – а потом застыл на месте, обвиняющим взглядом глядя на него, темными немигающими глазами на каменном лице.
Конечно же, ребенка тут не было. Констанца, в своем широком сером пальто, тоже вздрогнула. Она тоже вскинула руки перед лицом, словно защищаясь от возможного удара. Пока он смотрел на нее, она отступила от него в тень, растворившую очертания ее фигуры, так что теперь он видел только бледное пятно ее лица.
Она сказала, точнее, потом ему казалось, что она это сказала:
– Не надо. Ради Бога. Не надо.
Она еле слышно заскулила, как маленькое раненое животное. И потом, когда Окленд оправился и спокойно двинулся к ней, она отдернула руку и выпрямилась.
Окленд остановился. Его заставило застыть на месте выражение ее лица. Констанца помолчала, собираясь, и сделала несколько шагов вперед. Вскинув голову, она посмотрела на него; в сумраке ее кожа отливала серебром, а расплывчатые тени преобразили черты ее лица.
Чистым ясным голосом она сказала:
– Ты знаешь, что однажды сделал мой отец? Он дал мне выпить мою же собственную кровь. В очень маленьком стаканчике. В крохотном. Маленьком, как наперсток. Или в нем было вино? Нет, не думаю, что это было вино. Меня нельзя было ввести в заблуждение, не так ли? Вино по вкусу отличается от крови.
Прежде чем Окленд собрался ответить, она подняла руку и коснулась пальцами его лица.
– Бедный Окленд. – Застывшая неподвижность ее черт изменилась. Волосы ее сливались с темнотой. – Бедный Окленд. Я не больна. Никогда еще у меня не была такая ясная голова. Теперь я все поняла. – Она собралась, пустив в ход последние остатки воли. – Я знала, что ко мне придет это понимание – в самом конце. Весь сегодняшний день я чувствовала, как оно приближается все ближе и ближе. И ты мне помог – думаю, ты в самом деле помог. Понимаешь, я всегда слышала голос; просто я не могла услышать его. А ты его слышишь сейчас? Я счастлива, что услышала его. Я должна была услышать раньше, но боялась. Я думала, что время заглушило его, но этого не произошло, конечно. За двадцать лет, через два десятилетия – и никогда за всю оставшуюся жизнь – даже самые глубокие воды не поглотили его. Да и как вообще можно заглушить такой голос, верно? Человек может исчезнуть, да, но не голос.
Она слегка встряхнула головой; Окленд чувствовал, как ее пальцы скользят по его лицу, а потом рука Констанцы упала.
– Темнеет. Я уже тебя не различаю. Дай-ка мне присмотреться к тебе. Да, я так и думала: тебе не хватает воображения. Такой сообразительный, такой умный, но по-прежнему ничего не понимаешь, не так ли? Показать тебе? Показать тебе, наконец? Да, думаю, так я и сделаю.
Она, опередив его, сбежала по ступенькам. В самом низу она остановилась и обернулась. Она плотнее запахнулась в пальто. Мгновение она смотрела на него, а потом, повернувшись, двинулась по дорожке к дому.
Темнота спустилась уже полностью. Окленд заторопился за ней. Он слышал звук ее маленьких туфелек, шуршание гравия под ногами, треск сломанных веточек.
Он вглядывался в темноту. Констанца, которую только что было видно, исчезла.
«Вот она я. А вот меня нет». Окленд почувствовал, как грудь сжала тревога, острое опасение. Он прибавил шагу, вглядываясь в тропу перед собой. Вдалеке он видел огни дома, слабое свечение гравийной дорожки; тени колыхались, и он ничего не мог разобрать. Ему показалось, что где-то впереди он увидел ее летящую фигуру. Констанца или игра света? Он замялся в нерешительности, опасаясь, что она могла свернуть к озеру. Он прибавил шагу, а потом пустился бегом. Ветки цепляли его за волосы. Из темноты выплыл на удивление светлый ствол. Он замедлил шаги. И остановился как вкопанный. Из темноты, окружавшей его, раздался голос. Он непроизвольно почувствовал страх, по спине побежали мурашки. Это был голос его матери.
В наступившей тишине он стоял, не зная, что делать, говоря себе, что в темноте оказался сбитым с толку, что все это почудилось. Голос возник снова, и спутать его интонацию и акцент было невозможно. Это была блистательная имитация.
– Эдди, – позвал голос его матери. – Эдди. Вот сюда. Я здесь.
* * *
Добравшись до дома, Окленд остановился в холле. Из гостиной доносились спокойные голоса и звуки, говорившие, что все нормально: потрескивание поленьев в огне камина, позвякивание чайных чашек, спокойные реплики. Он прислушался: голос его жены, Векстона, которого то и дело перебивает Стини, обмен фразами между Фредди и Винни; затем, среди всех прочих, прорезался голос Констанцы. Он успел уловить только одну фразу, но и ее было достаточно; Констанца вернулась в круг семьи. Похоже, она увлеченно обсуждала достоинства разных сортов меда. Ни в ее голосе, ни в интонациях не было ничего странного или необычного. Окленд прислонился к стене. Он смежил и снова открыл глаза. Он подумал: «Я все это выдумал».
Констанца всегда обладала способностью подносить к его глазам некое оптическое стекло, через которое все представало в искаженном, перевернутом виде. Перед ним тянулся марш лестницы. Он не хотел покидать спасительное укрытие холла;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276
Даже поняв, что это был черный лебедь, поднявшийся с воды в полет, он подумал: «Неужели я никогда не освобожусь от этого?» И едва только ему в голову пришла эта мысль, как Констанца вскрикнула.
Она издала птичий крик: высокая, чистая, пронзительная нота. Окленд повернулся. Страх и растерянность заставили время пойти вспять. Через секунду, повернувшись, он увидел перед собой ребенка с мертвенно-бледным лицом, в черном платье, который, было нагнувшись, выпрямился и закричал – а потом застыл на месте, обвиняющим взглядом глядя на него, темными немигающими глазами на каменном лице.
Конечно же, ребенка тут не было. Констанца, в своем широком сером пальто, тоже вздрогнула. Она тоже вскинула руки перед лицом, словно защищаясь от возможного удара. Пока он смотрел на нее, она отступила от него в тень, растворившую очертания ее фигуры, так что теперь он видел только бледное пятно ее лица.
Она сказала, точнее, потом ему казалось, что она это сказала:
– Не надо. Ради Бога. Не надо.
Она еле слышно заскулила, как маленькое раненое животное. И потом, когда Окленд оправился и спокойно двинулся к ней, она отдернула руку и выпрямилась.
Окленд остановился. Его заставило застыть на месте выражение ее лица. Констанца помолчала, собираясь, и сделала несколько шагов вперед. Вскинув голову, она посмотрела на него; в сумраке ее кожа отливала серебром, а расплывчатые тени преобразили черты ее лица.
Чистым ясным голосом она сказала:
– Ты знаешь, что однажды сделал мой отец? Он дал мне выпить мою же собственную кровь. В очень маленьком стаканчике. В крохотном. Маленьком, как наперсток. Или в нем было вино? Нет, не думаю, что это было вино. Меня нельзя было ввести в заблуждение, не так ли? Вино по вкусу отличается от крови.
Прежде чем Окленд собрался ответить, она подняла руку и коснулась пальцами его лица.
– Бедный Окленд. – Застывшая неподвижность ее черт изменилась. Волосы ее сливались с темнотой. – Бедный Окленд. Я не больна. Никогда еще у меня не была такая ясная голова. Теперь я все поняла. – Она собралась, пустив в ход последние остатки воли. – Я знала, что ко мне придет это понимание – в самом конце. Весь сегодняшний день я чувствовала, как оно приближается все ближе и ближе. И ты мне помог – думаю, ты в самом деле помог. Понимаешь, я всегда слышала голос; просто я не могла услышать его. А ты его слышишь сейчас? Я счастлива, что услышала его. Я должна была услышать раньше, но боялась. Я думала, что время заглушило его, но этого не произошло, конечно. За двадцать лет, через два десятилетия – и никогда за всю оставшуюся жизнь – даже самые глубокие воды не поглотили его. Да и как вообще можно заглушить такой голос, верно? Человек может исчезнуть, да, но не голос.
Она слегка встряхнула головой; Окленд чувствовал, как ее пальцы скользят по его лицу, а потом рука Констанцы упала.
– Темнеет. Я уже тебя не различаю. Дай-ка мне присмотреться к тебе. Да, я так и думала: тебе не хватает воображения. Такой сообразительный, такой умный, но по-прежнему ничего не понимаешь, не так ли? Показать тебе? Показать тебе, наконец? Да, думаю, так я и сделаю.
Она, опередив его, сбежала по ступенькам. В самом низу она остановилась и обернулась. Она плотнее запахнулась в пальто. Мгновение она смотрела на него, а потом, повернувшись, двинулась по дорожке к дому.
Темнота спустилась уже полностью. Окленд заторопился за ней. Он слышал звук ее маленьких туфелек, шуршание гравия под ногами, треск сломанных веточек.
Он вглядывался в темноту. Констанца, которую только что было видно, исчезла.
«Вот она я. А вот меня нет». Окленд почувствовал, как грудь сжала тревога, острое опасение. Он прибавил шагу, вглядываясь в тропу перед собой. Вдалеке он видел огни дома, слабое свечение гравийной дорожки; тени колыхались, и он ничего не мог разобрать. Ему показалось, что где-то впереди он увидел ее летящую фигуру. Констанца или игра света? Он замялся в нерешительности, опасаясь, что она могла свернуть к озеру. Он прибавил шагу, а потом пустился бегом. Ветки цепляли его за волосы. Из темноты выплыл на удивление светлый ствол. Он замедлил шаги. И остановился как вкопанный. Из темноты, окружавшей его, раздался голос. Он непроизвольно почувствовал страх, по спине побежали мурашки. Это был голос его матери.
В наступившей тишине он стоял, не зная, что делать, говоря себе, что в темноте оказался сбитым с толку, что все это почудилось. Голос возник снова, и спутать его интонацию и акцент было невозможно. Это была блистательная имитация.
– Эдди, – позвал голос его матери. – Эдди. Вот сюда. Я здесь.
* * *
Добравшись до дома, Окленд остановился в холле. Из гостиной доносились спокойные голоса и звуки, говорившие, что все нормально: потрескивание поленьев в огне камина, позвякивание чайных чашек, спокойные реплики. Он прислушался: голос его жены, Векстона, которого то и дело перебивает Стини, обмен фразами между Фредди и Винни; затем, среди всех прочих, прорезался голос Констанцы. Он успел уловить только одну фразу, но и ее было достаточно; Констанца вернулась в круг семьи. Похоже, она увлеченно обсуждала достоинства разных сортов меда. Ни в ее голосе, ни в интонациях не было ничего странного или необычного. Окленд прислонился к стене. Он смежил и снова открыл глаза. Он подумал: «Я все это выдумал».
Констанца всегда обладала способностью подносить к его глазам некое оптическое стекло, через которое все представало в искаженном, перевернутом виде. Перед ним тянулся марш лестницы. Он не хотел покидать спасительное укрытие холла;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276