Все шло как положено до того последнего момента, когда в головном мозге лопнул сосуд, вызвавший смерть.
Одна юная жизнь оборвалась, другая – началась.
Джо подумал, что во всем есть некая кармическая сим­метрия, но справедливым назвать этот порядок вещей язык не поворачивается. Жизнь порождает жизнь. Но отчего-то Джо не мог найти успокоения в этой мысли. Он опустил голову, чтобы медсестра не видела его слез. Он не имел права даже на эту боль. Рик имел право на скорбь, мужчи­на, которого любила Марина, имел право, а более всех маленькая девочка, которой так и не доведется узнать ту жен­щину, которая подарила ей жизнь.
– Джо… – Голос Кристины звучал тихо и нежно. Нежным и успокаивающим было и прикосновение ее руки.
Она села рядом с ним на скамью, и он повернул к ней голову. Она убрала волосы с лица с помощью ленты. Ника­кой косметики. Очевидно, она постаралась тщательно смыть следы слез.
– Ты плакала, – заметил Джо.
– Да, в дамской комнате. Нынче трудно найти место для уединения.
– Как же так, Кристина? – спросил Джо, приглажи­вая дрожащей рукой волосы. – Я не могу найти Рика, я не знаю, кто отец ребенка… Господи… Что же делать?
– Мы будем делать все, что нам придется делать, – философски ответила Кристина. – И в первую очередь мы пойдем посмотрим на ребенка.
– Моя фамилия в свидетельстве о рождении, – сказал Джо, покачав головой. – Они думают, что я отец ребенка.
– Пусть думают. Этот вопрос ты уладишь с Риком. Не стоит давать повод для разговоров персоналу больницы.
Малышка была в первом инкубаторе от окна слева от входа в детскую. На кроватке красовалась надпись: «Мак-Марпи. Девочка».
– Какая красивая, – прошептала Кристина, дотро­нувшись до стекла.
– Посмотри на этот подбородок, – сказал Джо. – Вылитая Марина.
– Господи! – всплеснула руками медсестра, изо всех сил пытаясь поднять им настроение. – Вы же еще не дер­жали ребенка на руках, мистер Мак-Марпи! Надо поскорее это исправить!
Джо не хотел брать ребенка на руки. Ему вообще редко доводилось иметь дело с младенцами, и, когда ему давали по­держать кого-нибудь из потомства друзей, он не чувствовал ни умиления, ни восторга – всего того, что положено испыты­вать по отношению к младенцу. В эти моменты он хотел лишь одного: чтобы кто-то поскорее избавил его от крохотного су­щества, с которым он понятия не имел, как обращаться. Но эта девочка была такой крошечной и так похожа на Марину, что, когда он взял из рук медсестры ребенка, он почувствовал, что пусть на миг, но боль отступила.
– Она улыбается, – сказал он, моргая от набежавших слез.
– Это газы, – одновременно ответили медсестра и Кристина.
Так хорошо было вновь засмеяться. Час назад он ду­мал, что такое невозможно, но человек – удивительное создание.
– Она похожа на вас: такие же темные вьющиеся во­лосы, – сказала медсестра.
Джо с Кристиной переглянулись. Этот миг стал момен­том истины. От волнения оба ощутили слабость в коленях. Этой возможности они были лишены несколько лет назад, когда несчастье случилось с ними. Вот она горькая ирония судьбы.
– Рик стал дедом, – сказал Джо, покачав головой. – Не верится. Он полюбит эту крошку.
– Я позвонила в Госдепартамент, – сказала Кристи­на, забирая у Джо ребенка. – Они сказали, что сделают все, что смогут.
– Я сам позвоню позже, – сказал Джо. – Из дома.
В какой-то мере он был даже рад тому, что Кристина взяла на себя труд связаться с Риком. Джо не представлял, как сообщить человеку, который спас ему жизнь, что так и не сумел сберечь его единственную дочь.
– О, – протянула Кристина, – как приятно. Девочка открыла ротик и упорно стала тыкаться в грудь. Кристина дала ей соску.
– По-моему, она хочет есть, – сказала Кристина, обращаясь к медсестре.
– Почему бы вам ее не покормить? – предложила та.
– А можно? – неуверенно спросила Кристина. Джо смотрел на бывшую жену и чувствовал, что никог­да еще не был так близок к райскому блаженству.
– Конечно, – сказала медсестра. – Пойдемте со мной.
Казалось бы, самая обычная вещь на свете: женщина кормит ребенка из бутылочки. Отчего же тогда, глядя на Кристину, склонившуюся к малышке, Джозеф испытал ни с чем не сравнимое по накалу чувство. Ему вдруг захотелось крикнуть: «Остановись мгновение, ты прекрасно!»
В десять утра в понедельник Марину похоронили на кладбище, расположенном в Лонг-Айленде, рядом с матерью Джо. Церемония была короткой, народу собралось не­много.
Уже в два часа пополудни Кристина и Джо выезжали из клиники, увозя с собой младшую Мак-Марпи семи фун­тов веса и пятнадцати дюймов роста. Терри успела позабо­титься о том, чтобы машина была оснащена специальным детским местом и прочими необходимыми мелочами.
– В больнице она показалась мне гораздо крупнее. А сейчас вижу, какая она крошечная, – заметил Джо.
– Я тоже об этом подумала, – согласилась Кристина.
Двадцать минут они возились, укладывая ребенка в люль­ку и закрепляя ремешки. Кристина еще никогда в жизни не чувствовала себя такой неловкой.
Не успели они выехать на шоссе, как ребенок начал плакать
– Боже мой, Джо! Что нам делать? – спросила Кри­стина, глядя на орущего ребенка.
– Я считал, ты знаешь, – отозвался Джо.
– Откуда мне знать? У меня никогда не было детей.
– Я считал, у женщин это в крови.
– Кормление грудью – да, это женское дело, а в остальном мы держимся наравне с мужчинами.
– Может, она голодная?
– Она поела перед отъездом, разве не помнишь?
– Может, она наглоталась воздуха и хочет отрыгнуть?
– Но я подержала ее вертикально и дождалась, когда она отрыгнет, – поморщившись от того, что Джозеф счи­тает ее уж совсем неграмотной в вопросе ухода за детьми, сказала Кристина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89