— Наконец-то пожаловал наш дорогой Алабама собственной персоной! Да еще с прекрасной и талантливой Пэт Паркер! — Хозяин устремился им навстречу, широко раскинув в приветственном жесте руки. На лице сияла ослепительная дружеская улыбка. Короткая рубашка не скрывала его развитую мускулатуру. Ботинки безукоризненно блестели, одежда — словно только что из модельного магазина. Он протянул руку Алабаме.
— Вы задолжали мне сотню долларов, — вместо приветствия рявкнул Алабама, пожимая все же в ответ руку хозяину.
— Как приятно, что вы меня помните! — без тени смущения, продолжая улыбаться, отпарировал Латхам. — Ведь это было еще в Париже, правда ведь? Целую вечность назад!
Латхам говорил все это своему старому знакомому, а сам смотрел на Пэт. Он не использовал сейчас свой арсенал очарования, наоборот, говорил резко в агрессивной манере. И тем не менее Пэт вдруг улыбнулась в ответ на его улыбку. Все заметки о нем в «Таймс» или еще где, не могли передать обаяние Латхама, ограничиваясь лишь детальным описанием его стройного мускулистого тела и английского акцента, необычного в Америке. Ему было пятьдесят, но смотрелся он на сорок.
Алабама испытующе взглянул на него. Дик нисколько не изменился за последние годы. За этим крепким мужчиной проглядывал тот же мальчишка, которого он знал двадцать пять лет назад. И теперь он вознамерился получить еще и Пэт.
— Да, много лет прошло с тех пор, как исчезла Ева Вентура. Вы помните эту красавицу, Дик? Интересно, что тогда произошло, и почему она убежала.
Улыбка слетела с лица Дика, как если бы ее там никогда и не было. Его губы поджались и побелели, на щеках заходили желваки. Но он сдержался, сделал глубокий вздох и подавил эмоции. Он не видел этого человека целых двадцать пять лет, но ему показалось, что они расстались всего двадцать минут назад. Так остра была их взаимная неприязнь. Ева Вентура — эта девушка — покорила его сердце и наполнила смыслом всю его жизнь. Она была для него манящим огоньком счастья, появившегося неожиданно среди мрака его безрадостного детства и тоскливой юности. И он полюбил ее так сильно, как никогда бы даже и помыслить не мог. Но в нем сидел черт, который побуждал его делать то, чего не стоило. Как-то одна из его старых подружек решила напомнить ему, что она женщина и создана для того, чтобы получать наслаждение от такого сильного мужчины, как он. Ее женские уловки сделали свое дело, и Дик возжелал ее, не сумев противопоставить голосу плоти свою любовь к Еве Вентура. А она их застала на месте, в самый разгар… Она тогда жестоко отомстила ему, посмеявшись над всеми его бессвязными клятвами в любви и просьбами о прощении. И просто растворилась в никуда. Даже сейчас, спустя двадцать пять лет, он болезненно поморщился от той острой боли, которая так и не прошла в его душе от потери единственной девушки, которую он когда-либо сумел полюбить. И сейчас старую рану вновь разбередили.
Он повернулся к Алабаме, готовый к любой схватке, пусть и самой жестокой и беспощадной. Ему стало совершенно ясно, что этот старик-велосипедист намеренно упомянул имя его любимой, чтобы поддеть его.
Он смотрел на обветренное непогодой и прожаренное солнцем лицо Алабамы, на его довольные глаза и понял, что Париж не был забыт. Алабама помнил, как этот миллионер отверг его работу, в грубой форме отказавшись заплатить.
Да, слова Алабамы возымели должное действие. Но тут же сработала школа двадцатипятилетней непрерывной войны за выживание под солнцем в этом беспощадном мире. В мире больших денег, где сейчас жил Дик Латхам, не было места для проявления нормальных человеческих эмоций. Напротив, это было чревато самыми плачевными последствиями. Неудачнику право поплакать предоставлялось в полной мере. Но он им не был. От твердо знал, что стоило только один-единственный раз подставить свою ахиллесову пяту — и уже можно было считать себя пропащим. Он навсегда усвоил другой урок: никогда не показывать своей боли, но никогда и не забывать и не прощать ее! И в таком случае месть приобретала самый сладостный аромат. Дик никогда не убегал от опасности. Напротив, он всегда стремился сойтись с противником лицом к лицу и легко и просто расправлялся с ними, нанося безжалостные удары. Но с Алабамой такое не проходило. Он был человеком иного сорта. Именно поэтому Дик нуждался в его содействии. Более того, он нужен был ему как реальный союзник в этот решающий период. Алабама учредил Фонд защиты природы гор Санта-Моника и финансировал его за свой счет. Он знал, что думают обитатели Малибу, политики. В нем черпали свою поддержку силы, выступающие против развития города Малибу и превращения его в современный культурный и деловой центр. Да, Алабама будет трудным другом. Но это все же гораздо лучше, чем иметь его своим врагом. Без участия Алабамы затея Дика Латхама скупить земли в горах Санта-Моника останется всего лишь прожектом. А уж тем более его тайные планы создания на этих землях новой студии «Космос»! На секунду Дик подумал, что если Алабама что-нибудь заподозрит, то он сможет затормозить или заблокировать всю сделку или внести природоохранные статьи, в договор. Причем может это сделать даже в финальной стадии сделки, подняв на ноги движение защитников природы. Алабама, помимо того, мог побудить правительство купить эту землю. Или, в конце концов, собрав нужные деньги, купить ее самому. Да, сейчас было не время отталкивать его, как бы он себя ни вел, что бы он ни говорил… Дик перевел дыхание.
— Ева Вентура? Да, она была прекрасной девушкой. Я бы даже на ней женился… — произнес он и закусил губу от банальности, вынужденный ее произносить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159