И никогда он особенно не задумывался и не колебался при этом. И вот сейчас он захотел эту девушку и купил ее красоту за пятнадцать миллионов долларов. Цена была высокой, давно перевалившей за все допустимые границы разумного риска. Если Пэт Паркер не справится с постановкой фильма, он понесет очень большие убытки. Но и сейчас он не отступит, несмотря на высокую цену за удовольствие. Все правильно, сделка состоялась, и все ждут лишь подписания ее. Так что же он сейчас колеблется? Почему вдруг почувствовал нерешительность и какие-то угрызения? Чего, черт возьми, он сейчас ожидает?
Присев рядом с ним на краешек постели, Пэт без труда проследила весь ход его мыслей, отражавшихся на его умном и волевом лице.
— Послушай, Пэт… Мы не должны этого делать… Я обещал, что ты будешь режиссером… Ты уже им стала… И ты будешь самым лучшим режиссером, — бормотал он не в силах принять решение.
Его приняла Пэт. Теперь она уже сидела за рулем, она вела их самолет, она стала за штурвал корабля. Этот Дик, похоже, никогда не узнает, что он сумел найти единственно верный тон в отношении Пэт. Самодовольство и богатство не могли привлечь ее, но проявление простых человеческих чувств, его такая неожиданная беззащитность, одиночество и честность взволновали ее сердце.
Пэт поднялась, встала перед ним, взяла его руку и потянула к молнии на своем костюме…

* * *
Мелисса Вэйн взяла в руки фотографию молодой женщины и подозрительно принялась ее рассматривать.
— Это еще кто? — сурово вопросила она, сумев вложить в свой голос требуемые нотки дозированной ревности.
Тонн взял фотографию у нее из рук.
— Это моя мама. Она умерла. — Его голос был полон скорби, но Мелисса Вэйн не могла разделить ее с ним. Для нее жизнь всегда продолжалась.
— Извини меня. Она была красивой.. — Как правило, Мелисса никогда одобрительно не отзывалась о женщинах. Для умершей матери этого красавчика можно было сделать небольшое исключение.
Тони посмотрел на фотографию, словно видел ее в первый раз. В глазах у него появилась тоска по матери.
— Да, она была очень красивой, но она никогда не пользовалась своей красотой для достижения каких-то целей, она даже представить себе этого не могла.
Мелисса чутко уловила обвиняющие нотки в его голосе. Она поняла, что сделала какой-то промах. Теперь надо было как можно быстрее выходить из ситуации, поскольку сострадание не было отличительной чертой актрисы и ей не улыбалось сейчас провести такой многообещающий вечер в воспоминаниях об умершей.
— Э-э-э… когда она… э-э… ну, это произошло? — вяло промямлила Мелисса, стараясь не употреблять слово «умерла». Она в надежде оглянулась, осматривая комнату, надеясь найти предмет, на который можно перевести этот неприятный разговор. Тони ей ничего не ответил на этот, в сущности, риторический вопрос. Он понял, что ей нет никакого дела до его матери. Но он и не винил ее за это. Утрата была его делом, его горем, а не ее.
Они взглянули друг на друга. Мелисса невольно кокетливо улыбнулась, разгоняя неожиданную напряженность, заменяя ее другой, той, что возникает между мужчиной и женщиной, когда они еще не любят, но уже хотят друг друга… Они словно магнит и железо потянулись друг к другу, между ними словно проскочила искра, высветившая их нетерпение познать друг друга, закрыть все белые пятна или, наоборот, приоткрыть их на теле друг друга…
— Иди ко мне, — услышала Мелисса и вздрогнула. Тони украл ее роль. Это должна была быть ее инициатива как женщины! Как кинозвезды, наконец! Он должен быть актером в студии, но она — режиссером. Мелисса неожиданно почувствовала раздвоение — одна ее часть хотела восстановить попранную справедливость и взять инициативу в свои руки. Другая — не хотела спешить, ей было любопытно, чем все это кончится. Наконец она взглянула на Тони с покровительственной улыбкой.
«Ладно, будь по-твоему! Начнем по-твоему, но кончим как я хочу», — говорили ее глаза, ее нетерпеливо ждущее любовных ласк тело. Она медленно подошла к Тони, но буквально за сантиметр до него остановилась. Точки ее сосков угрожающе выпирали сквозь тонкую ткань, когда она замерла перед ним, дразня его своей близостью. Она грозила ему всем: тяжелым прерывистым дыханием, напряженными бедрами, точеными ногами, розовым язычком, облизавшим пересохшие губы. Через секунду он должен до нее дотронуться, и по прикосновению его пальцев он сам предопределит свою судьбу. Мелисса укажет ему его место при малейшем колебании, при малейшей заминке. Она поставит его на колени, заставит склониться перед собой.
Тони ничего подобного не испытывал и не горел желанием испытать. Переживания остальных его мало трогали, а тратить свое время на исследование их он вообще считал пустой тратой сил. Да и зачем? Сейчас прямо перед ним стояла кинозвезда, готовая к сексу, созревшая, словно персик, вот-вот готовый упасть. Женщина была красивой и пользовалась этим в своих интересах. Это же делало ее жестокой и бескопромиссной. Но ему было на это абсолютно наплевать. Он знал, что сейчас она стояла на ковре его спальни перед его кроватью всего лишь для того, чтобы доставить ему чувственное удовольствие, чтобы помочь ему забыть все его неприятности с Пэт Паркер, чтобы забыть нахлынувшие болезненные воспоминания о его безвременно умершей матери…
Тони запустил свою руку ей в волосы на затылке, притянул к себе. Он сделал это не грубо, но властно и умело. Ее губы замерли в миллиметре от его, ее ноздри были рядом с его. В ее глазах Тони заметил признаки страха, так не присущего этой самоуверенной роскошной самке. Он впился поцелуем в ее пухлые, чувственные губы, но это был поцелуй не любовника, а смертельного врага, непередаваемый по напору и агрессивности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159