Ханненкамм в 1925 году! Это же было целую жизнь назад!
— Да-да, я слушаю, герр Геллер. Я бы очень хотел сам посмотреть… — Он повернулся к Элизабет. — Юная леди, может быть, вы покажете, чему научились? Мы сможем добраться на подъемнике до Платьена?
— О, я бы очень хотела. — Элизабет умоляюще посмотрела на герра Геллера.
— Разумеется, давайте, вперед, — сказал тот радушно. — У нас много лыж, костюмов, ботинок, если сами захотите встать на лыжи.
— Я оставил лыжи много лет назад. — Вольф внимательно посмотрел на девушку. — Вы действительно хорошо катаетесь?
— Очень хорошо, — смело ответила Элизабет.
Вольф ухмыльнулся.
— Да тут есть отвратительные места, так что поглядим.
Ганс Вольф облокотился о перила просторного балкона и не верил своим глазам. Внизу по крутому склону прямо напротив него летела Элизабет. Она подпрыгивала высоко, делала резкие и четкие движения — скольжение, подскок, скольжение. Все как полагается. Эта девушка двигалась с инстинктивной грацией и мастерством. Техника не отточена, но Боже мой! Она превосходна!
Еще минут десять назад он был настроен на приятную беседу за вкусным ленчем. Эта английская аристократка, такая земная, теплая, смотрела на него с нескрываемым обожанием. Она явно страстно любила лыжи и потешалась над своей снобистской школой.
Вольф устроился на балконе ресторана и велел ей пойти прокатиться, пока он заказывает ленч. В первый раз, увидев ее спуск, он подумал, что у него разыгралось воображение. Он помахал ей рукой, чтобы она повторила еще раз: он хотел проверить, не случайность ли это. А потом попросил скатиться снова. Она была слишком хороша. У него даже адреналин выбросился в кровь На долю секунды Вольф представил себе Хейди Лоуфен и Луизу Левьер, участниц швейцарской женской команды, считавшихся надеждой чемпионата мира. Они вовсе не скажут ему спасибо за то, что он собирается сделать.
Но он не колебался ни секунды.
Ганс Вольф подозвал официанта.
— Где у вас телефон? Мне надо позвонить.
— Конечно, сэр, я вам покажу, — сказал официант и повел его в сторону бара.
Вольф опустил несколько монет в прорезь и набрал номер.
— Британская лыжная федерация, — ответил женский голос.
— Говорит Ганс Вольф из Швейцарии, — сказал он. — Директор на месте?
Глава 7
Шестьсот двадцать семь долларов. С ними далеко не уйдешь. Даже в Бруклине.
— Пятьдесят за неделю, — сказал хозяин.
Нина презрительно огляделась. Тесная комнатка, в которой не повернуться, с жирными пятнами на стенах, с крошечной раковиной в трещинах и обшарпанным шкафом.
Удобства в виде туалета и душевой — в конце коридора.
— Тридцать пять, — сказала она.
Тот грубо рассмеялся:
— Ну да, дорогая. Мы сдаем комнату на ночь за пятнадцать баксов.
Мотель «Океан» располагался на грязной территории дока «Красный багор», и в основном здесь жили моряки.
— Да, но у вас не каждую ночь есть постояльцы. А я здесь по меньшей мере на три недели.
— Сорок, детка, хотя это форменный грабеж, — заявил хозяин.
Он буквально пожирал ее глазами. Девчонка довольно странная. Похожа на школьницу и такая серьезная, что он перед ней терялся. Точно не проститутка, это он определил сразу. Жалко, иначе она могла бы поднять таксу для других. Он хотел предложить ей выпить, но не осмелился.
— Тридцать пять. Больше у меня нет. А если мало, я пойду в другое место.
Мужчина нахмурился. От него несло потом и сигаретами, и Нине очень хотелось, чтобы он убрался из комнаты.
— О'кей. Но за две недели вперед.
Нина полезла в карман и вынула чеки. Когда хозяин ушел, она села на узкую маленькую кровать и схватилась за голову.
Интересно, что сейчас делают ее родители? Может, звонят в полицию? Или скучают по ней? Вообще-то они должны скучать — она много делала для них. Но если и так, то в «Красном багре» ее никто не найдет. Даже полицейские.
Она чувствовала удивительное спокойствие. Нина давно привыкла надеяться на себя, и единственное, что изменилось в ее жизни, — обстановка. Оглядываясь назад, она поняла, какой глупой ошибкой был Джефф Глейзер. Как она могла, такая умная, совершить подобную ошибку? Он ведь просто красивый болван, который ею попользовался и спрятался в кусты. Она поверила ему — и вот куда привела ее глупая вера. Ах, ладно, никогда больше она не повторит подобной глупости.
Нина встала с кровати и подошла к грязному мрачному окну. Улица, шум, суета грязного хитроватого Бруклина.
Итак, у нее пятьсот пятьдесят семь долларов и все, что на ней.
Завтра она пойдет искать работу. Пора выбираться из всего этого.
Но Нина не нашла работу ни завтра, ни послезавтра.
Она провела две очень тревожные недели, снашивая туфли на Флэтбуш-авеню, кружа возле Сивик-Сентер и ужасаясь, что деньги кончаются, а работы все нет. Даже рекомендации не помогали. Бруклин переживал спад конца семидесятых. На работу никого не брали. Аптеки, банки полны сотрудников, и даже в мелкорозничной торговле никто не нужен. Она была в отчаянии, когда наконец получила хоть что-то. Парнишка по имени Леон стоял перед ней в очереди и проклинал все на свете. А больше всего магазин здоровой пищи, из которого его только что выгнали.
«Зеленая планета» оказалась унылым местом: на стенах болтались выцветшие плакаты, в пыльных витринах были выставлены витамины, свечи, амулеты — в общем, Ничего особенного, но ее сердце забилось быстрее. Наверняка здесь нужен новый работник.
Когда она толкнула дверь, зазвенел колокольчик.
— Добрый день, чем могу быть полезен? — Мужчина лет шестидесяти встал из-за прилавка.
— Я надеюсь… — вежливо ответила Нина, — я слышала, вы уволили Леона, и хотела бы наняться вместо него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19