— Сомневаюсь. По-моему, он воображает, будто Раш хранит фотографию из сентиментальности, потому что ему нравится композиция: Кэсси, а вокруг нее он и Арчер.
— Вам известно, что ваш муж пытался купить произведения из цикла «Кассандра», но Китсия отказалась их ему продать? — спросила Либерти осторожно, рассматривая фотографию издалека.
— Этого я не знала. Что ж, неудивительно: сами видите, мой муж — заядлый коллекционер произведений искусства. — Либерти продолжала изучать фотографию. — А вот почему Китсия упирается — ума не приложу. Наверное, хочет, чтобы все «Кассандры» оставались с ней.
— Из ваших слов я могу заключить, что она тоже была влюблена в Кэсси.
— Как и все остальные. Но я знаю еще кое-что: если бы Кэсси осталась в живых, она бы ушла от Арчера.
— К Рашу?
Аманда бросила на нее недоуменный взгляд:
— Вы что, не слушаете меня? Она бы вернулась к Китсии.
Либерти включила настольную лампу, и когда библиотеку залило зеленоватым светом, фотографии на каминной полке словно ожили.
— Вы обмолвились про какую-то вендетту. Либерти. Что вы имели в виду?
Либерти в это время разглядывала другие фотографии. Помявшись, она ответила:
— Много лет назад Арчер Рейсом сцепился из-за Китсии с сыном эмира и убил его. Эмир поклялся, что другие его сыновья будут убивать детей Арчера. — Она остановила взгляд на стоящих рядом фотографиях высокий седовласый джентльмен с викторианским крестом; Верена — трехлетняя малышка в широкополой шляпе, протягивающая цветочек Арчеру; Аманда и Раш на благотворительном банкете.
— Ничего не понимаю: ведь у Арчера нет…
— Вы не покажете мне вон ту фотографию? — перебила ее Либерти. Аманда поднялась, взяла фотографию и любовно прижала ее к груди.
— Кто бы мог подумать, что такое волшебное создание ждала такая трагическая участь? — Она протянула снимок Либерти.
На свадебном фото Раш и Арчер, его шафер, были тогда на тридцать лет моложе, чем теперь. Арчер, загорелый кудрявый блондин, выглядел лихо, как кинозвезда или настоящий плейбой. Брюнет Раш в сравнении с ним казался страдальцем; за эти десятилетия он почти не постарел, разве что исчезла смазливость да поредели волосы…
Наконец Либерти взглянула на невесту. Чуть моложе самой Либерти, платье с глубоким елизаветинским вырезом, длинные вьющиеся волосы. Точь-в-точь принцесса из книги сказок 40-х годов издания.
Даже на черно-белой фотографии было видно, что у женщины темно-рыжие волосы не слишком кричащего оттенка…
— Она умерла, — донесся до нее голос Аманды. — Такая красавица! Если бы они оставили ее в покое, она бы, может…
Либерти ощутила невыносимую тяжесть в груди: в комнате разом стало нечем дышать, как в эпицентре тайфуна. Она боролась с этим незнакомым ощущением, отчаянно пытаясь сохранить равновесие. Аманда отпихнула чайную тележку и хотела ее поддержать, но не успела: Либерти рухнула на пол.
Она очнулась от тошнотворного ощущения: кто-то сунул ей под нос ватку с нашатырем. Она оттолкнула протянутую к ней руку.
— Я едва не подохла.
Подняв глаза, Либерти увидела склоненное над ней лицо Пирса.
— Все в порядке, детка, это простой обморок. Ты хоть знаешь, где находишься?
Он держал ее голову у себя на коленях. Все, даже шелковая полоска на его брючине, казалось ей сейчас ярче обычного, как после очистительного ливня.
— Напялил обезьяний костюмчик? — Она понимала, как глупо звучат ее слова.
Эбен погладил ее по голове.
— Совершенно верно, любимая. Тебе лучше? Мы уже собирались вызвать «скорую».
Либерти огляделась:
— Куда она делась?
— Леди проявила такт и оставила нас наедине, как только ты стала оживать. У нее хватило ума сказать мне, что произошло, когда я позвонил с коктейля.
— Мы можем сейчас уехать?
— Машина ждет у подъезда.
— Вряд ли я смогу идти.
— Брось! — отмахнулся он. — Попробуй.
Либерти встала и тут же повалилась на него. Он поднял ее и вынес в холл, где чуть не столкнулся с Амандой, торопившейся с подносом им навстречу.
— Как, вы уже уходите? А я подогрела телячий бульон! — Она была явно огорчена. — Минутку, Либерти, сенатор. — Аманда поставила поднос на столик и исчезла. Вскоре она выбежала из библиотеки с зашнурованным конвертом. — Это ваше, Либерти. Думаю, вы нашли то, что хотела получить Китсия.
Она распахнула дверь, и Пирс понес Либерти к машине. Сев с ней рядом, он нежно ее обнял. Либерти развязала шнурок на конверте, но не стала смотреть на фотографию, а лишь показала ее Пирсу: с нее было довольно и того, что фотография при ней — Что это за женщина? — спросил Пирс.
— Это не женщина, — ответила Либерти, закрыла конверт и опять намотала шнурок на кнопку. — Это моя мать.
— Я привел в порядок коттедж, — сообщил Пирс, не отрывая взгляд от дороги.
— Хочешь меня соблазнить?
— Даже починил бельведер. Теперь там можно включать пишущую машинку и стоит отличный письменный стол со множеством ящиков: тебе будет где разложить бумаги.
Я даже велел спилить ветки, чтобы открыть вид из окна на реку, и установил кровать.
— Кровать?
— Ну да! Вдруг по какой-либо причине ты не сможешь вернуться в коттедж? И еще я подумал, что холодильник тоже не помешает…
— Когда ты все это успел?
— После смерти Корни. Я пробился туда прошлой весной.
Три дня подряд прорубался сквозь заросли! Все действительно поросло плющом, как ты и предполагала, но теперь все изменилось, и там не хватает только тебя, Либ.
Либерти вздохнула и закрыла глаза.
Машина остановилась. Они стояли на тротуаре, не обращая внимания на ветер, и улыбались друг другу. Оба были восхищены легкостью, с которой произошло воссоединение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134