Через пятнадцать минут после нашего знакомства она заявила, что мы поженимся.
— Не любила тратить время зря?
— Нет, просто была удивительно прямодушной. Два месяца мы встречались ежедневно. Для нас было невыносимо оказаться врозь. Наконец после короткой помолвки мы поженились.
— То-то праздник для газетчиков! «Загадочная бостонская красавица венчается с молодым озорником».
— Они не давали нам покоя, но мы не особенно и скрывались. Кэсси любила танцевать, любила людные места. Она у всех вызывала восторг. Официанты «Клуба 21» выстраивались в очередь, чтобы ее обслужить.
— Похоже на музыкальную комедию или на сказку…
— Возможно, это и была сказка. — Он прервал рассказ и задумался.
— Людей без изъяна не бывает… — осторожно произнесла Либерти.
— В том-то и дело. — Рейсом обернулся к ней, и Либерти заметила, что он как-то сразу помолодел. — Знаете про традицию арабского ковроткачества? Не ломайте голову, я объясню.
Дабы не прогневить Аллаха зрелищем абсолютного совершенства, каждый ткач обязательно допускает в своем узоре небольшую погрешность. — Он молитвенно сложил ладони и пробормотал. — Да не прогневается всемогущий Аллах!
— А что было не так у Кассандры?
— Какая-нибудь ерунда — то пятнышко на лице или на платье, то перекрученный подол. Волосы она носила распушенными, как вы, хотя в те времена это не было принято. Она никогда не пересекала порог салона красоты, но когда мы с ней шли по улице… Обычно женщины смотрят на свое отражение в витринах, но у Кэсси не было такой привычки. Эта ее беспечность в сочетании с природной грацией делала всех женщин в сравнении с ней жеманными кокетками. Даже Китсия удивлялась ей.
Внезапно Ренсом нахмурился.
— Когда Китсия познакомилась с вашей женой? — спросила Либерти.
— Кэсси в то время была беременна. — Он надолго замолчал. Либерти посмотрела на него, но уже не настаивала на продолжении — сидевший в ней репортер тоже испытывал смущение. Однако Ренсом поборол свои сомнения. — Странно… Иногда я представляю себе Кэсси с огромным животом, и у меня появляется чувство, будто я по-прежнему жду рождения нашего ребенка.
— Что-то произошло? — Либерти почувствовала несвойственную ей робость.
— Она его потеряла.
— Простите?
Он встал и стал возиться с портсигаром.
— Я не правильно выразился. — Рейсом закурил. Дым попал ему в глаза, и он, щурясь, отвернулся. — Это долгая история, Либерти. Жаль, что мы с вами недостаточно знакомы.
У Либерти перехватило дыхание.
— Мы достаточно знакомы, Арчер.
— Вы такая… — Он обернулся и, сделав затяжку, передал сигарету ей, а потом продолжил:
— Спустя несколько месяцев после нашей женитьбы эта женщина, приемная мать Кэсси, прислала мне письмо с требованием денег: мол, я ей должен что-то вроде отступного, раз забрал Кэсси. Естественно, я отказался платить, вернее, за меня отказались мои адвокаты. Тогда она начала бродить вокруг нашего дома. У нас был особняк в Греймерси-парк. Сам я никогда ее не встречал: она приходила, когда я был на работе. Китсия тоже не могла быть сторожем: у нее хватало своих дел, и она часто уезжала к себе в мастерскую на Четырнадцатой улице.
— В каком смысле «сторожем»?
— Когда Кэсси забеременела, она стала еще более… — он поискал подходящее слово, — возбудимой. Я пригласил Китсию, чтобы она позаботилась о ней, о нас.
— Не знала, что вы и Китсия были так близки…
Он проводил взглядом автомобиль, осветивший фарами кружевной забор, потом взглянул на Либерти:
— Когда-нибудь поймете, но не сейчас. Вы молодая женщина без сильных привязанностей, так ведь?
Либерти позволила ему провести пальцем по ее подбородку. Отчего-то в этот момент ее больше обычного влекло к нему.
Казалось, он раздумывает, поцеловать ли ее. Наконец решение было принято: он отпустил ее руку и отвернулся. Либерти хотелось, чтобы он передумал, но желание узнать все до конца было сильнее.
— Наверное, я такая же, как и вы теперь. Тогда вы были другим…
— Совсем другим. Я был влюблен. Любить — это такое чувство… — Рейсом глубоко вздохнул. — Оно растет вширь. Я любил всех, даже Китсию, хотя клялся, что не буду больше с ней разговаривать. — Он опустился на скамейку и, упершись локтями в колени, тоскливо уставился на выдохшееся шампанское в бокале. — Иногда я задаю себе вопрос, как же я умудрился пригласить эту женщину в свой дом?..
— «Будущий отец всех прощает».
— И приглашает беспокойную тетушку, — закончил он с горечью. — Наверное, решил, что это будет лучше для Кэсси, — в конце концов, она изучала живопись и к моменту нашего знакомства работала в музее «Метрополитен», а Китсия успела стать в мире искусства живой легендой. Кроме того, Кэсси отказывалась выходить из дома с животом: не хотела, чтобы ее видели репортеры.
— В общем, вы решили, что встреча с Китсией пойдет ей на пользу, — закончила за него Либерти.
— Кэсси мечтала с ней познакомиться. Поверьте, не было ни одного человека, который не испытывал бы к Китсии рокового влечения.
— Вы изображаете ее зловещим пауком, завлекающим в свои сети невинные души. Неужели она так плоха? — Рейсом только усмехнулся, и Либерти сочла возможным добавить:
— Может быть, она просто привыкла жить одна и все делать по-своему? Ладно, вернемся к приемной матери: чего ей, по-вашему, было надо?
Он вобрал голову в плечи.
— Денег, чего же еще? Во всяком случае, в своих письмах она требовала именно их. Я уже объяснил…
— Да, адвокаты отсоветовали вам ей платить.
— Она явно была не в своем уме. Я вообще узнал о ее посещениях только после смерти Кэсси — она многое от меня скрывала…
— Когда люди умирают молодыми, они уносят свои секреты с собой в могилу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134