Выглядела Зандра неотразимо и сама об этом знала.
Зазвонил телефон. Девушка вздрогнула. А вдруг это Рудольф? Пустые надежды, конечно, но все же...
Она схватила трубку.
– Да?
Это был Хулио.
– К вам пришли, – высокомерно заявил он.
– Иду.
Любопытно, подумала Зандра, вешая трубку, кто же окажется нынче вечером ее спутником?
«Ты же сама прекрасно понимаешь, дорогая, – говорила ей Дина, – что одна пойти не можешь. Одинокая женщина – совершеннейший нонсенс. Тебе просто необходим кавалер, и я знаю, кто им будет. Положись на меня».
Бросив напоследок взгляд в зеркало, Зандра вышла в коридор. По дороге ее перехватил Хулио и важно повел в библиотеку. Открыв дверь, он с поклоном пропустил ее вперед.
Зандру ждали.
– Привет. Меня зовут Лекс Багг.
Широко улыбаясь и протягивая руку, к ней шагнул высокий мужчина.
Хотя в пору его наивысшего триумфа, пришедшегося на шестидесятые, Зандра была еще ребенком, имя знаменитого психиатра и путешественника она, разумеется, слышала.
Выглядел Лекс далеко не петушком – мужественный профиль, гордая осанка, нечто щеголевато-романтическое, даже байроническое во всем облике. Был он шести футов ростом, лицо покрывал густой не по сезону загар, улыбка обнажала белоснежные зубы – результат ухода явно не дешевого дантиста. Седеющие волосы откинуты назад, темные очки, фигура пловца-профессионала. Лексу оставался год до пятидесяти, но выглядел он гораздо моложе.
Судя по всему, этот мужчина тщательно следил за собой.
Зандра заметила, что с ленты на его шее свисает крупный кристалл. Она с трудом подавила рвущийся наружу стон. В надежде, что разговоры о пирамидах, кристаллах и психотерапии в ближайшем будущем ей не грозят, она послала новому знакомцу ослепительную улыбку.
– Добрый вечер. А я – Зандра.
Рукопожатие у него оказалось крепким, но в то же время бережным. Зандре, никогда не упускавшей малейших деталей, бросились в глаза его пальцы. Ногти были тщательно наманикюрены, и в то же время из-под них выглядывала полоска грязи. Как ему удалось добиться такого сочетания, осталось для нее загадкой.
Двадцать минут спустя, после аперитива, Дина, Роберт, Зандра и Лекс погрузились в необъятный автомобиль Дины и, проехав в его кричащей роскоши всего несколько кварталов, оказались у музея «Метрополитен».
Глава 11
Кензи надела платье, которое совершенно случайно отыскала как-то в скромном магазинчике.
Трудно сказать, что заставило ее заглянуть туда в тот день, но в любом случае она должна быть благодарна судьбе и, естественно, собственному недреманному оку, натренированному на поиск необычных вещей. Вот так она и заметила платье без рукавов из желтого шелка, с лифом, обшитым стеклярусом, и броским шарфиком ему под стать.
Как ни странно, на нем сохранился ярлык «Живанши», и вообще, если не считать небольшого пятнышка на лифе, которое можно было без труда чем-нибудь прикрыть, да хоть тем же шарфиком, оно находилось в отличном состоянии.
«Живанши» в лавке случайных вещей! Кому сказать – не поверят.
Во всяком случае, Кензи поначалу не поверила собственным глазам. А когда увидела цену на бирке, и вовсе пришла в изумление и даже пошла справиться в кассе. Кассирша небрежно, словно это была куча тряпья, взяла у нее платье и, равнодушно посмотрев на бирку, лениво протянула:
– Тридцать пять.
Дочь миссис Тернер, с детства наделенная сметливым умом, сразу поняла, какое ей в руки попало сокровище. Это ведь не какой-то ширпотреб, это платье от-кутюр, которое, конечно же, оказалось здесь по чистой случайности и за которое почитательница мсье Живанши запросто выложила бы тридцать пять или сорок тысяч!
Вертясь перед зеркалом, вделанным во внутреннюю стенку шкафа, Кензи в сотый раз благодарила судьбу за этот щедрый дар, не забывая, впрочем, в своих молитвах и знакомую мастерицу, которая подогнала платье по ее фигуре.
Сегодня ей предстоит особый вечер. И она, Кензи, окажется на высоте, не уступая всем этим расфуфыренным жердям, у которых денег куры не клюют! Единственное, чего ей не хватает, так это драгоценностей. Но это можно пережить. На кой черт побрякушки, когда на тебе такое стильное, такое неотразимое и соблазнительное платье, что дополнительные украшения нужны ему так же, как позолота – белой лилии.
* * *
Кензи родилась и выросла в казарме. Детство, или по крайней мере первые пять лет жизни, она провела на десятке военных баз, в том числе в Германии и на Филиппинах.
Несмотря на то что всякий раз, как полковник Тернер получал новое назначение, дома начинался настоящий кавардак, Кензи нравилось переезжать с места на место. Ее мать, Розмари, была одной из тех офицерских жен, что даже временное прибежище умеют превратить в уютное домашнее гнездышко. В общем, детство Кензи прошло в безоблачной атмосфере мира и любви. У нее, младшей в семье, было три брата, которых она обожала. Каждого назвали в честь какого-нибудь знаменитого военного: Дуайт (Эйзенхауэр), Джордж (Ли), Улисс (Грант).
В отличие от всех Тернеров Кензи тяготела к искусству, хотя ее дарования не получили развития. Оно и понятно: казарма – не лучшее место для пестования художественных талантов. Но то, что Кензи выделяется среди других детей, было ясно с самого начала.
Она мечтала стать художницей, отдавая почти все свободное время рисунку и живописи, а в оставшиеся часы жадно перелистывала книги по искусству, которые удавалось отыскать в местной библиотеке.
А когда ей исполнилось шестнадцать, судьба Кензи была решена – в дело опять вмешалась армия Соединенных Штатов. Ее отец получил назначение в Сан-Франциско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175