Ой, я все время забываю про свою маленькую вечеринку!.. Вы обязательно должны прийти! Я уговорила Илдрита, самого лучшего, просто божественного нового поэта представить свой последний спектакль-маскарад, с костюмами, специально сшитыми несравненным Ирионом.
Из вежливости Алара могла бы позволить пустоголовой даме и дальше делиться с ней светскими сплетнями, но принцесса слишком устала, чтобы выносить бессмысленную болтовню, с трудом удерживая наклеенную на лицо фальшивую улыбку.
– Извини, Парселла, я буду рада прийти. Обязательно постараюсь. Но сейчас у меня еще много дел. Я очень хочу принять ванну, а потом меня будет ждать дед, – решительно объявила она.
– Конечно, дорогая принцесса! Простите меня, глупую, – вы, должно быть, просто умираете от усталости после этого… как его… а, фехтования! А я, бессовестная, заставляю вас стоять в этом неуютном холодном зале! Конечно, дорогая, занимайтесь своими делами, но помните: сегодня День Гиацинта!
– Да, День Гиацинта, – кивнула Алара.
Парселла выпорхнула из зала. Уставшая принцесса разделась, позволив прислужницам убрать запылившийся тренировочный наряд и проводить ее в ванную комнату. Затем, решительно отказавшись от их помощи, она закрыла за ними дверь и приготовила смесь из пахучих масел. От наполненной до краев ванны поднимался пар, отчего висевшее на стене большое зеркало совершенно запотело. Мягкой тканью Алара протерла его насухо и на мгновение застыла, глядя на свое гибкое сильное молодое тело. Обнаженная, с блестящими волосами темно-рыжего оттенка, она очень походила на юношу, если не считать маленькой упругой груди и изящную округлости стройных бедер. Алара могла бы родиться мальчиком, но ее родителям отказали в этом. Несомненно, святой мудрец Аздирим имел основания запретить рождение мальчика, которого так желали и отец, и мать Алары, и все же…
Принцесса слегка помассировала предплечья, ощущая под кожей крепкие упругие мускулы. Гибкая и сильная, Алара совсем не походила на остальных придворных дам, изнеженных и томных, вечно болтающих и порхающих, как Парселла или эта ненасытная Алеция. Алара вообще презирала слабость как в себе, так и в других. Она провела рукой по плоскому животу, затем похлопала по бедрам, ощутив твердые, без намека на жир, мышцы – они стали такими после многих часов занятий фехтованием, верховой ездой и охотой. В который раз Алара подумала, что ей следовало родиться юношей, мужчиной, наследным принцем – империя так отчаянно нуждалась в наследнике престола. Увы, она всего лишь принцесса… Но когда ее отец отправился в последний путь и обрел покой рядом со своими предками на Острове Гробниц, из королевской семьи осталась только она, Алара, неопытная шестнадцатилетняя девчонка, которой и доверили хранить шлем Священной империи.
Слезы подступили, и ее большие темные глаза засверкали, как влажные черные драгоценные камни. Стиснув зубы, принцесса закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Нюни для женщин! А она должна быть мужчиной. Должна!
И все же, снова взглянув на себя в зеркало, Алара не могла не признать свою девичью красоту. Она была прелестным созданием и прекрасно это осознавала. И могла стать очаровательной, восхитительной женщиной.
Алара погрузилась в ванну и расслабилась в смягчающей тело ароматной воде, приятно согревающей ее усталые мышцы, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать…

* * *

На самом деле Священная империя вовсе не нуждалась в наследнике престола. Империя давно стала старой, ослабшей, погрязшей в разврате и утратившей последние понятия о морали – одним словом, утомленной под пыльным бременем долгих веков. В течение десяти тысяч лет великие короли-жрецы Халсадона сохраняли ее, удерживая огнем и мечом, мудростью и силой от упадка и последующего разрушения, которое неизбежно для всех великих начинаний. Но все же империя стала приходить в упадок. Долгие спокойные века величия и славы сменились смутными временами, когда уже не осталось места ни чести, ни доблести, ни морали. Ушли в прошлое дни царствования строгих и суровых императоров-воинов, управлявших миллионами подданных. Растворились в пыли веков дни великого Фоздалима – касты посвященных мудрецов, заботящихся не о себе, а о благе людей и государства и зачастую руководивших Священным королевством в неспокойные времена, когда правитель на троне оказывался слабым, легкомысленным или неспособным справиться с опасной ситуацией. Увы, никто не вспоминает теперь и о могущественных легионах, чья железная поступь сотрясала мир, и которые несли знамя империи королей-жрецов навстречу толпам воинственных дикарей и мятежным провинциям.
Империя ослабевала изнутри вследствие правления слабых и нерешительных монархов. Подтачивало ее и давление извне, становившееся год от года все более и более сильным. Границы размывались и рушились под натиском кочующих орд, наплывавших с Крайнего Севера и постоянно увеличивавшихся числом. Год за годом границы отодвигались, затем от Халсадона, матери городов, начали откалываться провинция за провинцией. Они в стремлении к независимости поднимали новые знамена, но удерживали их недолго – лет десять или двадцать. Эти символы независимости неизбежно оказывались попранными и растоптанными копытами вражеских коней.
И вот наступили совсем страшные времена. В течение долгих веков безымянные кочующие орды из Борейской пустыни теснили границы, стремясь проникнуть все глубже внутрь страны. А разрозненные, вечно спорящие между собой провинции никак не могли объединиться, чтобы дать отпор врагу, как некогда мудрые правители Халсадона, которые твердо держали свои позиции благодаря умению сплотить и объединить все силы королевства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41