«Думайте только о хорошем, — сказала Марта, — например, о Викторе». Не хочу я думать о Викторе! Не хочу! И, как нарочно, я совсем отчетливо опять увидела его фигурные призывные губы, круглые карие глаза под девичьими ресницами, растрепанные светлые кудри: «Мы свободные люди, я люблю тебя, ты любишь меня»...
И тут зазвонил телефон. От волнения я неловко схватила трубку мокрыми руками и услышала лишь протяжные гудки. Кто бы это мог быть?
Анри? Марта? Или Виктор?.. Я повесила трубку и подолом вытерла мокрые руки. Подол оказался бархатистым и плохо впитывал воду. Надо же, на мне все еще многострадальное вечернее платье!
Телефон зазвонил снова. Я приказала своим рукам вести себя достойно и сняла трубку.
— Это я! — жизнерадостно сообщила Марта. — Я уже дома, готовлю ужин и звоню вам. Наверное, нажала на кнопку ухом. Извините. Нас разъединили.
— Вы были у Маршана?
— Да, непременно. Не волнуйтесь, я накормлю всех ужином и через час-полтора приеду. Хорошо?
— Так это Маршан?! Или его жена?
— Второе. Вы угадали, я как раз готовлю второе. И Анри, — тихо добавила она.
— Анри? Марта, вы сказали: «Анри»?
— Конечно, Софи, обязательно с гарниром, с гарниром, конечно.
— Марта, вы сейчас не можете говорить? Вы не одна?
— Прихватить что-нибудь по дороге? Сок?
Бутылку вина?
Глава 25, в которой Виктора угораздило
— Как же тебя угораздило? — горестно спросил Жюль.
Он, Марта и Виктор уставились в экран монитора. Там царила статья из «Фигаро» полуторагодичной давности со снимком сервиза из юбилейного издания про гильдию, фото мадам Ванве в украденных серьгах, в уцелевшем колье и с кольцом, пропавшим в Альпах, о котором Софи никому не заикалась; фотографию булавки заменял рисунок в натуральную величину, «выполненный С. Норбер», как гласила подпись.
— Ну влюбился я! — Виктор двумя руками откинул волосы со лба. — Она же потрясающая!
Красивая, страстная, — он смущенно покосился на Марту, — умная, талантливая и совсем как я! Я же тебе говорил, Жюль: она точно так же, как я, сразу после оргазма выскакивает из постели и начинает творить как бешеная!
Жюль запыхтел.
— Буквально выскакивает? — уточнила Марта. — Сразу после оргазма?
— Какие еще, к лешему, оргазмы! — взорвался Жюль. — Я тебя французским языком спрашиваю: как тебя угораздило купить это барахло у Маршановой ехидны?
Марта забеспокоилась, что Виктор взовьется на «ехидну», но он лишь виновато развел руками.
— Жалко ведь. Знаемся столько лет. А тут этот субъект опять шантажирует. А она на сносях, и ребенок, пока непонятно чей.
От обилия информации Жюль затряс головой, но Марта выделила главное:
— Какой субъект?
— Да! — Виктор пренебрежительно махнул рукой. — Один вымогатель-фотограф. Нащелкал ее в Альпах с неким лыжным инструктором, а теперь грозится предъявить снимки Маршану.
— Выходит, ребенок от этого инструктора? — уточнил Жюль.
— Ты в своем уме, патрон? Она была в Альпах полтора года назад, а беременная сейчас!
— От тебя, что ли? — изумилась Марта.
— Марта, мы с Жаннет просто знаемся, а не спим!
— Как это, интересно, вы «знаетесь»? Что это за слово такое «знаемся»?
— Ну росли мы в одном доме. Ее тетка в соседней квартире жила, она Жанну воспитывала.
Ее мать умерла родами, эта дурища до сих пор простить ей не может, дескать, бросила меня, маленькую.
— Кто бросила? — не понял Жюль.
— Мать. Мать умерла, а Жанна считает, что бросила.
— Это что, они тоже русские?
— Нет, французы. Если там кто еще подбавил крови, так только цыгане. Тетушка Мирей в свое время всему Парижу гадала. Ясновидящая мадам Аурелия! Неужели не слыхали?
— А тебе она гадала? — заинтересовалась Марта.
— А то! — Виктор повеселел. — Марьяжная карта червонному королю ложится по поздней дороге, то бишь в зрелых годах, по причине пламенной любви и неотвратимой угрозы через туз пик. Каково? — Он подмигнул. — Полная чушь!
— Туз пик — это кто? — спросила Марта, не обращая внимания на запыхтевшего вновь Жюля.
— Не кто, а что. Казенный дом. Ты чего так на меня смотришь? Я, между прочим, очень даже прилично владею этим самым гадательным сленгом, хочешь, могу тебе карты раскинуть, хоть обычные, хоть таро. Мы же все ассистировали мадам Аурелии — и Элен, и Жанна, и я. Даже тянули жребий, чтобы не ссориться. Но наибольшей популярностью в качестве медиума пользовался я.
Представьте себе белобрысого парнишку с темными глазищами, который погружается в транс, а потом страшным голосом вещает малопонятные даже взрослым слова! Вот уж цирк был! Помню...
— Заканчивай, Виктор, со своими мемуарами! — обрезал его Жюль. — Тут такая сложная ситуация...
— Вот именно, дорогой. Виктор очень уместно вспомнил детство, сразу стали видны психологические мотивы поступка Жаннет. Артистическая натура, трудное детство, отсутствие материнской любви...
— Да ладно! Такая же аферистка, как и тетушка! — Жюль брезгливо поморщился. — А нам тут головы ломай из-за этой стервы!
— Знаешь, патрон, — мягко произнес Виктор, — Жанна действительно авантюристка, но только всегда вредит сама себе. Она же Скорпион по гороскопу. — Виктор взглянул на Марту в поисках поддержки. Марта улыбнулась. — Помню, я уже в школу ходил, а они с Элен в песочнице друг другу на башке куличики лепили. Все волосенки в песке, в ушах, в носу — тоже песок. Ревут, сопли...
— Что, сопли?! — взревел уже Жюль.
— А то, что для меня Жанна — все равно что Элен. Как были сопливыми шмакодявками, так и остались!
— Это ты к чему, дружок?
— К тому, патрон, чтобы тебе не думалось, что я спал с ней!
— От кого же тогда Маршанов наследничек?
— Или от него самого, или от этого фотографа, чтоб ему пусто было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49