Заслужили!В понедельник я была почти бодра, решила, что подожду до обеда, а потом начну методично названивать ему на работу. Когда-нибудь я его все-таки застану!Но к обеду я довольно основательно закопалась в бумажках и совершенно перестала следить за временем. Когда у меня зазвонил телефон, даже не посмотрела на определитель. Если бы посмотрела, возможно, у меня бы была хоть секунда подготовиться.– Привет, Коша. Как дела? – спросила трубка преувеличенно бодрым голосом.Оказывается, очень легко ненавидеть то, что не видишь и не слышишь. А ненавидеть такой родной голос невозможно. То, как я отреагировала на этот звонок, было для меня полной неожиданностью – единственное, что я сразу поняла, это то, что говорить с ним не смогу.– Извини, я занята. Перезвони через полчаса, – с трудом выдавила я и отключилась.Зрелище, наверное, было не для слабонервных. Слезы ливанули сразу и потоком. Руки тряслись так, что я не сразу смогла взять стакан с водой, который мне совали добрые коллеги.– Катька, ты чего? Что случилось? Что-то с Машей? Да ответь ты!..Мне понадобилась примерно минута, чтобы начать говорить. Голос не слушался.– Извините. Ничего не случилось. Это так… Бабская истерика.Быстрее всех сориентировалась Ира. Она схватила меня и уволокла из комнаты «подышать свежим воздухом» мимо совершенно ошалевших сотрудников.Через полчаса я была в форме. Прогулка по улице плюс уверения Иры, что я «все равно красивая и быстро найду другого», сделали свое дело. У меня отросли клыки, жало наполнилось ядом, шипы торчали во все стороны – я была готова к разговору.Телефон зазвонил через час.– Привет… Ты свободна? – Голос звучал уже не так бодро.– Да.– Э-э-э… Как дела?– Нормально.– Как Маша?– Спасибо, ничего.– Кать, ты обиделась?– На что?– Ну… Я не знаю. Хорошо, что не обиделась. Я тут… У меня тут… Короче, такое дело… Мне предложили работу. Такой шанс нельзя упускать, понимаешь, я не мог отказаться!– Понимаю.– Кать, я буду звонить. И писать. Катя, ты ко мне в гости приедешь?– Куда?– В Германию. Я надеюсь, я пару лет всего там поработаю, а потом вернусь.– А! Значит, все-таки за границу, не в Мурманск…– Что?– А, ничего. Это я о своем.– Катя, скажи что-нибудь!– Что?– Ну, как ты к этому относишься?– Это был шанс, который упускать нельзя. Ты не мог отказаться.– Я уезжаю через две недели.– Хорошо.– Я год не приеду.– Хорошо. *** К разговору с Катей я не готовился, памятуя о провале попыток срежиссировать беседу с директором, но к подобной краткости был не готов.– Я занята. Перезвони через полчаса.Ничего себе! Я ведь пропал на неделю! Мобильник отключал! А вдруг я при смерти?! Одним словом, вопиющая нечуткость. Из принципа перезвонил не через полчаса, а через час. Это было тем более удобно, что наши редакторши успели разбежаться, и я мог чувствовать себя совершенно свободно. Верстальщик Серега укрылся в глубине наушников, а директор – в недрах кабинета.Я несколько раз подряд набрал и выдохнул полную грудь воздуха, после чего набрал номер.– Здорово! – сказал я, делая вид, что совсем не обиделся. – Можем поговорить?– Да, – ответили мне с экспрессией диктора в аэропорту.– Как поживаешь? Как дочка?– Нормально. Мы помолчали.– Обиделась, что ли? Эй?– На что?– Правильно, не на что. Я тут немного закрутился. Мне предложили замечательное место работы. Правда, за границей, зато перспективы! Вот я какой у тебя везунчик!Слова, которые внутри головы казались безупречными, на выходе являлись безупречной смесью пошлости с идиотизмом. Хоть бирочку вешай: «Состав: тупость – 100%, банальщина – 100%, интонация, идентичная натуральной, – 50 граммов».– Поздравляю, – сказал диктор из трубки.Это уже ни в какие ворота не лезло даже боком. Неужели я не достоин элементарного семейного скандала?– Спасибо. Ты ведь ко мне в гости приедешь?– Куда?– В Германию. Или в Прагу. У них два головных офиса. В Прагу даже лучше, город красивый.– Все-таки не Мурманск.– А при чем здесь Мурманск?– Ни при чем.Мы опять замолчали. Я почувствовал, что все напряжение последних дней аккумулировалось у меня в районе речевого аппарата. Я у нее поддержки прошу, а она… Да ей просто наплевать!– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Я еще держался.– У тебя был хороший шанс. Ты не мог его упустить.– Ты издеваешься? Ты понимаешь, что через две недели я уеду и целый год меня не будет? Как минимум год?!– Да.И я сорвался. Я выговорил все, что накопилось, упрекал ее в бездушности и безразличии к моей жизни.И еще в эгоизме. Противно было то, что для поддержания ощущения правильности произнесенного приходилось орать. Как только я замолкал, становилось мучительно стыдно, и я снова старался заорать этот стыд.Катя тоже что-то кричала.Когда я брякнул трубку (обозленный тем, что Катерина брякнула ее мгновением раньше), на меня изумленно смотрели две пары глаз: я докричался и до Сереги в его супернаушниках, и до директора в его звукоизолированном кабинете.– Квартиру продаю, – пояснил я, – с агентством ругался. *** Когда я очнулась, в комнате было тихо. Так тихо, что я не сразу сообразила, что не одна, и громко всхлипнула. И вздрогнула от неожиданности, потому что народ вокруг зашевелился.– Круто, – сказал Сашка, – тебе повезло, что он не на мобилу позвонил.– Что? – Я еще плохо соображала, что происходит, перед глазами вспыхивали красные круги.Сашка куда-то сходил, принес и положил передо мной останки телефонной трубки.– Ты не волнуйся, я починю. Но сегодня мы, похоже, будем пользоваться только базой. На, выпей.Я автоматически маханула прозрачную жидкость, потому что была уверена, что это вода. Оказалось, водка.– На, запей.На этот раз повезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51