- ты
напоминаешь мне тех пустынных крыс с пушистыми хвостами, которые
попадаются, когда засовывают свои хвосты в норы других крыс, чтобы
испугать их и украсть их пищу. Ты попался в свои собственные вопросы.
Берегись. Иногда эти крысы обрывают себе хвосты, чтобы вырваться на
свободу.
Я нашел его сравнение забавным и рассмеялся. Дон Хуан однажды
показывал мне небольших грузунов с пушистыми хвостами, которые были похожи
на толстых белок; картина, где одна из этих жирных крыс откручивает свой
хвост, чтобы вырваться на свободу, была печальной и в то же время ужасно
смешной.
- Мой смех, как и все вообще, что я делаю, реален, - сказал дон Хуан,
- и в то же время это контролируемая глупость, потому что он бесполезен.
Он ничего не меняет, и все же я смеюсь.
- Но, как я понял, дон Хуан, твой смех не бесполезен, так как он
делает тебя счастливым.
- Нет. Я счастлив, потому что предпочел смотреть на вещи, которые
делают меня счастливым, и тогда мои глаза схватывают их забавные грани, и
я смеюсь. Я говорил тебе это уже бессчетное число раз. Всегда следует
выбирать тропу с сердцем для того, чтобы быть в лучшем для самого себя
положении; может быть, тогда можно будет всегда смеяться.
Я истолковал сказанное, как то, что плач ниже, чем смех, или,
вохможно, действие, которое нас ослабляет. Он сказал, что тут нет
внутренней разницы и что как то, так и другое неважно. Он сказал, однако,
что его предпочтение смеху вызвано тем, что смех позволяет его телу
чувствовать себя лучше, в отличие от плача. На это я заетил, что если есть
предпочтение, то нет равенства: если плачу он предпочел смех, значит
последний действительно более важен. Он упрямо поддержал свое
высказывание, что его предпочтение не означает того, что плач и смех не
равны; а я настаивал, что наш спор может быть логически продлен до того,
чтоб сказать, что если все вещи так равны, то почему бы тогда не выбрать
смерть.
- Многие люди знания делают это. Однажды они могут просто исчезнуть.
Люди могут думать, что они были подкараулены и убиты за их деяния. Они
избирают смерть, потому что для них это не имеет никакого значения. Я
другой стороны, я выбрал жить и смеяться не потому, что это имеет
какое-либо значение, а потому, что такова склонность моей натуры. Причина,
по которой я говорю, что я выбрал это, в том, что я _в_и_ж_у_, но это не
значит, что я выбираю жить, несмотря ни на что из того, что я _в_и_ж_у_.
Ты сейчас не понимаешь меня из-за своей привычки думать так, как смотришь,
и думать так, как думаещь.
Его заявление очень меня заинтересовало. Я попросил его объяснить,
что он имеет в виду. Он повторил ту же самую конструкцию несколько раз,
как бы давая себе время, чтобы построить ее другими словами, и затем
выразил свою точку зрения, сказав, что под _д_у_м_а_н_ь_е_м_ он имеет в
виду ту постоянную идею, которую мы имеем обо всем в мире. Он сказал, что
в_и_д_е_н_ь_е_ разгоняет эту привычку, и до тех пор, пока я не научусь
в_и_д_е_т_ь_, я не смогу, в действительности, понять то, что он имеет в
виду.
- Но если ничего не имеет значения, дон Хуан, то почему бы иметь
значение тому, научусь я видеть или нет?
- Однажды я уже сказал тебе, что наша судьба, как людей, состоит в
том, чтобы учиться для добра или для зла. Я научился _в_и_д_е_т_ь_ и
говорю тебе, что ничего в действительности не имеет значения. Теперь твой
черед; может, однажды ты будешь _в_и_д_е_т_ь_, и ты узнаешь тогда, имеют
вещи значение или нет. Для меня ничего не имеет значения, но, может быть,
для тебя все будет его иметь.
К настоящему времени ты должен уже знать, что человек знания живет
действиями, а не думаньем о действиях и не думаньем о том, что он будет
делать после того, как выполнит действие. Человек знания выбирает тропу с
сердцем и следует по ней. И потом он _с_м_о_т_р_и_т_ - и веселится и
смеется, и потом он _в_и_д_и_т_ - и знает. Он знает, что его жизнь будет
закончена, в конечном счете, очень быстро. Он знает, что он также, как кто
бы то ни было еще, не идет никуда. Он знает, потому что _в_и_д_и_т_, что
ничего нет более важного, чем что-либо еще.
Другими словами, человек знания не имеет ни чести, ни величия, ни
семьи, ни имени, ни страны, - а только жизнь, чтобы ее прожить. И при
таких обстоятельствах единственное, что связывает его с людьми, - это его
контролируемая глупость. И, таким образом, человек знания предпринимает
усилия и потеет, и отдувается; и если взглянуть на него, то он точно такой
же, как и любой обычный человек, за исключением того, что глупость его
жизни находится под контролем.
При том, что ничего не является более важным, чем что-либо еще,
человек знания выбирает поступок и совершает его так, как если бы
последний имел для него значение. Его контролируемая глупость заставляет
его говорить, что то, что он делает, имеет значение, и делает его
действующим так, как если б такое значение действительно было; и в то же
время он знает, что это не так, поэтому, когда он выполнит свой поступок,
он отходит в сторону в мире, и то, были ли его поступки хорошими или
плохими, принесли они результаты или нет, ни в коей мере не является его
заботой. С другой стороны, человек знания может избрать то, что он будет
совершенно пассивен и никогда не будет действовать, и будет вести себя
так, как будто быть пассивным, действительно, имеет для него значение. И
он будет совершенно искренен и в этом также, поскольку это также будет его
контролируемой глупостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95