Я ведь там осталась, на месте взрыва, потому что мне было жалко вашего… товарища — и мне даже милиция угрожала за то, что я не отказалась от своих слов насчет убийства. И конечно, я вам помогу…
— Конечно! — поддакнул длинный, только в голосе было не согласие, а угроза. — Не поможешь — я тебе помогу…
Она предпочла не услышать, оглядевшись вокруг, не понимая, где они находятся. Не видя в пустом почти переулке ни одной неприпаркованной машины. Собираясь спросить у него, где она может поймать такси.
— Давай садись — отвезу тебя, недалеко тут, — бросил длинный, подталкивая ее к джипу.
— О, спасибо — это совсем ни к чему! — Ей вовсе не улыбалось продлевать общение с ним. — Я сама доеду, спасибо. Ведь я понимаю — у вас такой день…
— Завязывай! — грубо оборвал длинный. — Не для тебя стараюсь — разговор есть. Да и…
Он обернулся на ресторан, и она подумала, что ему просто не хочется прямо сейчас туда возвращаться — но хочется потянуть время, чтобы о ней там забыли.
— Садись, короче…
Он молчал по пути — никакого разговора к ней у него явно не было. И она молчала. Наверное, надо было пококетничать с ним, но не было сил — а объяснять в который раз, что она на их стороне, было бесполезно. Его и остальных ее благие намерения не трогали — и они не собирались их оценивать. Так что она просто смотрела в окно, не думая ни о чем — удивившись, когда джип, мчавшийся какими-то глухими набережными и задворками, вдруг выскочил неподалеку от ее дома.
— Спасибо, что довезли, Володя, — разорвала наконец тишину, кода джип притормозил у подъезда. — Поверьте, мне жаль вашего… товарища. И что я никого не увидела — тоже… Спасибо.
— Потом благодарить будешь. — Длинный усмехнулся, к нему, видно, вернулось нормальное настроение. — Короче, я объявлюсь на днях — завтра или послезавтра. Показать тебе надо кое-кого. Чтоб из дома ни шагу — сечешь?
— Но, Володя… — Глаза округлились автоматически, и рот приоткрылся, хотя он, естественно, вряд ли мог оценить такое выражение лица. — Ведь мне… У меня есть родители, и… и меня могут вызвать в милицию — а если я не приду…
— На х…й их посылай! — Избегавший резких выражений длинный, кажется, решил, что церемониться с ней более не стоит. — Ладно, вызовут — сходишь. Тогда это — мобильник мой запиши, позвонишь завтра днем. Один х…й если дернем тебя, то вечером. Че, ручки нет? Ну и у меня нет — я че, писатель? Да х…й ты запомнишь — пошли к тебе, запишешь…
Ей не хотелось его приглашать — но ссориться из-за мелочей было ни к чему. И она улыбнулась приветливо — она слишком долго была в чуждой, опасной среде и в состоянии напряжения, но настолько срослась с ролью, что и сейчас играла ее на высшем уровне.
— О, конечно. Правда, у меня такой беспорядок — вы же понимаете, когда живешь одна, все так непросто. Столько забот — что надеть, чтобы понравиться мужчинам, как накраситься. И…
— Да че я, трусов женских не видел, что ли? — махнул рукой длинный. — Давай живей — мне обратно ж ехать, самые близкие там в другой кабак перебрались, чтоб помянуть как положено…
Если честно, ей плевать было на его грубость и на безразличие к ней, пришедшее на смену утренней заинтересованности. Конечно, она предпочла бы, чтобы он был целиком и полностью на ее стороне — хотя бы один из всей этой шайки. Как Мыльников в милиции, хоть немного защищавший ее интересы перед своим начальством. Но сейчас ей хотелось только, чтобы он побыстрее убрался, — и то, что он торопится, ее радовало. И потому, когда они вошли в квартиру, она даже не предложила ему пройти в комнату, оставив его в коридоре, — а сама начала искать в комнате ручку, после непродолжительных поисков обнаружив ее в позабытой дома сумочке.
— А где трусы-то? — Длинный так тихо вошел, что она не услышала, — и стоял сейчас за ее спиной, изображая придурковатое изумление. — Говорила, бардак, я уж думал тут трусы с лифчиками повсюду, а что-то не видать…
— О… — протянула, не отдавая себе отчета, кому собирается сказать привычную фразу. — Дело в том — это очень интимно, так что пусть это останется между нами, — что я не ношу белья. Мне так удобней.
— Да ну? — Длинный все еще строил из себя придурка. Может, у него была такая манера заигрывать — вряд ли способная пробудить к нему интерес у кого-нибудь, кроме малолетней провинциалки, но с другой стороны, с кем он еще мог так фривольно себя вести? — Так ты все это время?.. Не, в натуре? Ну прям вот так?
Она стояла к нему спиной, нагнувшись над креслом, копаясь в сумке — соблазнительно выставив туго обтянутую платьем попку. И вдруг отчетливо почувствовала горячий взгляд на своем теле.
— О, вы меня смутили. — Она потупилась, обернувшись, разумеется, ничуть не покраснев. — Вот ручка — давайте ваш номер…
— Не, у тебя там, в натуре, ничего, под платьем? — Длинный подошел ближе, опуская руку на попку, словно мог через плотный винил прощупать что-то. — Не, не пойму — ну-ка подними…
— Нет-нет, что вы! — Она отстранилась, но он развернул ее рывком, запуская руку под платье. — Прошу вас — мы так мало знакомы. И к тому же вы женаты. И…
Потом она сказала себе, что с таким уродом совершенно ни к чему было так играть — надо было с самого начала вести себя совсем по-другому, безо всякого кокетства. И без двусмысленных фраз насчет белья — стереотипных для нее в разговоре с мужчиной. Потому что это был не тот мужчина и не та ситуация. А так она его буквально спровоцировала — сама лично.
— Слышь, давай по-быстрому! — Он не спрашивал, он даже, в общем, не предлагал — это была скорее команда. — Давай-давай — не то с утра на тебя смотрю, все думаю, что классная ты девчонка, устал уже штаны напрягать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125