Стоило бы, наверное, покончить с этой затеей и двигаться дальше. Но если говорить правду, Дженни Бенджамин растревожила в нем ту частичку его души, которую он считал умершей вместе с Сюзан. Дженни его заинтриговала. Она поглощала его внимание так, как раньше только две вещи — его работа и семья. Это не любовь, просто-напросто это не может быть любовью, и все же ему нравились их веселые стычки — поединок характеров.
— Она невероятно упряма, я такого и не ожидал, — пробормотал Рейф себе под нос.
— Ты о ком? — мгновенно отреагировал отец.
— О нашей хорошенькой соседке.
— Хочешь сказать — у тебя с ней могут быть проблемы? Тогда это впервые. Раньше тебе всегда удавалось задуманное. Впрочем, на тарелочке с голубой каемочкой жизнь тебе ничего не преподносила. Мое воспитание! Чтобы чего-то достичь, нужно трудиться. Ты так всегда и делал. Трудился — и получал, чего хотел.
— Не всегда, — тихо и горько отозвался Рейф. — Я не хотел, чтобы Сюзан умерла.
— Я знаю. Но ты работал не покладая рук, и Сюзан получила самый лучший уход и лечение — что бы там ни твердила ее полоумная мать. Кстати, она опять звонила, пока вас не было.
— Что ты ей сказал?
— Что тебя нет дома и что ты гуляешь с дочерью. Она все пыталась прочесть мне очередную лекцию. Послушать ее, так она крупнейший специалист в воспитании детей. — Чак негодующе фыркнул. — Сюзан была такой кроткой, такой милой девочкой потому, что ее воспитала няня, а не эта стерва, ее мать.
— Полностью согласен.
— Да, Сюзан была чудесной, но ее больше нет с нами. Уже четыре года, как она умерла. Пора бы и о себе подумать, сынок. Я так обрадовался, что ты снова начал с кем-то встречаться. Не очень-то ты много развлекался с тех пор, как… В общем, если бы у тебя кто-нибудь появился… — Заметив разъяренный взгляд Рейфа, Чак потерянно умолк.
— Смерть Сюзан едва не свела меня с ума, — сквозь зубы выдавал Рейф. — Не собираюсь пройти через такое еще раз, па.
— Не может быть, чтобы у тебя умерла еще одна любимая женщина…
— Ты не понял. Не будет никакой другой любимой женщины. Никогда. И закончим разговор.
— Куда могли запропаститься эти чертовы чертежи? — в третий раз обыскивая ящики письменного стола, бормотала Дженни. После поцелуев Рейфа она все никак не могла успокоиться и решила наконец направить требующую выхода нервную энергию в рабочее русло.
В полной растерянности усевшись прямо на стол, она вдруг сообразила, что складывала чертежи не в том порядке, в котором они сейчас лежали. А некоторые, похоже, и вовсе исчезли.
— Ну, не выросли же у них ноги, в конце-то концов! — буркнула она себе под нос.
Ее поиски были прерваны телефонным звонком. Она не сумела скрыть раздражения:
— Да!
— Уезжай! — произнес сдавленный мужской голос.
— Сам проваливай! — выпалила она и швырнула трубку. — Недоумки малолетние, — процедила она и вернулась к поискам. — Просто не могу поверить, что потеряла их. Нет, они должны быть где-то здесь.
Но чертежей нигде не было. Она обыскала гостиную, где временно находилось ее рабочее место, затем расширила район поисков на весь нижний этаж. Она еще не успела распаковать все свои вещи, да и мебелью новой не обзавелась, так что искать-то особенно негде было. Но она все-таки поднялась и на второй этаж, заглянула в спальню — на всякий случай, а вдруг вчера вечером, перед сном, хотела посмотреть чертежи? Ничего. Набросков новенького Мишутки, над которым она работала в последнее время, и след простыл.
Чаще всего Дженни создавала своих мишек на глаз, работая сразу с материалом, как будто игрушки были мягкими скульптурами, постепенно оживавшими под ее руками. Но случалось, что она не могла обойтись без набросков.
Счастье еще, что пропали не самые интересные из чертежей — она, в общем-то, собиралась их переделывать. Но все равно подобные необъяснимые исчезновения выводят из равновесия. Так же, как и поцелуи Рейфа. У этого парня совершенно бесподобные губы. Она и представить себе не могла, что поцелуй способен настолько ее потрясти, перевернуть ей всю душу.
Может, все дело в гормонах? Или в полнолунии? Дженни пыталась найти какое-то приемлемое объяснение… ну хоть какое-то оправдание своей реакции. Если уж на то пошло, Рейф не первый мужчина, который ее поцеловал, но он первый, от чьих поцелуев она едва не лишилась сознания. Все предыдущие поцелуи просто побледнели в сравнении с его… Побледнели?.. Черт, да от них просто ничегошеньки не осталось, они испарились! А воспоминание о губах Рейфа, приникших к ее рту, похоже, навеки отпечаталось у нее в мозгу.
Я не сдался — предупреждал ее Рейф. И слово сдержал. За последние несколько дней он не раз звонил или заглядывал к ней.
Дженни все время собиралась вернуть ему обновленного Задиру — и все время забывала. Забывчивость по Фрейду, твердила она себе, ворочаясь ночью без сна. Цепляешься за мишку Рейфа — значит, цепляешься за него самого. Каждую ночь она клялась себе избавиться от его чар, вернув ему его чертова мишку, и каждое утро забывала исполнить клятву. Она оправдывалась тем, что голова у нее все эти дни была забита кучей других дел. Вот здесь она нисколько не кривила душой.
Как будто ей мало было Рейфа с его воздействием на нее! У Дженни появились проблемы с бизнесом. Да что там — складывалось впечатление, что неприятности идут косяком. Бесследно исчезли в пути еще две партии отправленных ей материалов, а для того, чтобы в срок починить сарай, казалось, понадобится настоящее чудо.
— Вы уверены, что вовремя справитесь с ремонтом? — уже в пятый раз за последние пять дней спросила Дженни у подрядчика.
— Ага, — мистер Гарднер был весьма лаконичен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53