— Наконец-то мы вмеште! — Длительная домашняя тренировка пошла на пользу, но иногда давала сбой, путая свистящие с шипящими.
— А ты почему шепелявишь?
— У стоматолога была, — четко выговаривая каждую букву, пояснила щербатая красавица.
— Боже мой, девочки, — выдохнула Лариса, — вы помните нашу последнюю посиделку? В ЦДРИ, десять лет назад? Это преступно — так долго не собираться!
Все трое дружно вздохнули и, расплывшись в блаженных улыбках, уставились друг на друга. Васса подумала, что Юля с Ларисой почти не изменились. Все так же резво скакали ямочки на щеках Рыжика, просто прятались они теперь в морщинках. Батманова малость располнела, видно, рождение сына с дочкой да турецкая кухня сделали свое дело. Лариска сохранила гладкость кожи и стройность, но уголки рта опустились и придавали лицу выражение грустной задумчивости. Впрочем, этот минор всегда был при ней, только с годами ему, видать, надоело сидеть взаперти, и он вырвался наружу. Но заметить такие мелочи мог только близкий человек, чужой по-прежнему разевал бы рот при виде ее подруг. К столу подошел официант и своим появлением напомнил, что здесь больше принято заглядывать в меню, чем таращиться друг на друга.
— Не желаете аперитив?
— Белое «Мартини», — ответила одна.
— Мне, пожалуйста, «Барбареско», — попросила другая.
— «Жигулевское», — выдала третья, — большую кружку!
Лариса закашлялась и, наклонив голову, спешно полезла в сумку, Васса забыла про выбитый зуб. На лице вышколенного официанта не дрогнул ни один мускул.
— Извините, «Жигулевского» нет. Могу предложить «Балтику», свежайшее. — Клиентка красива, явно при бабках, чаевые светят неплохие — чему удивляться? У богатых, как известно, свои причуды.
— Хорошо! — благосклонно согласилась рыжая оригиналка. — Но холодного и обязательно в кружке!
Малый невозмутимо кивнул и стартовал выполнять причуду.
— Рыжик, — ахнула Лариса, — это тебя консул твой приохотил к пиву на аперитив? Да еще кружками!
— Батманова, — развеселилась Васса, — пиво метит в бока и бьет без промаха! А ты свою талию и так скоро будешь днем с фонарем разыскивать. — От восторга Юлькиной отвагой и дикция халтурить перестала.
— Чушь! — фыркнула жена дипломата и экс-киношница. — Юрка здесь ни при чем — это первое. И второе: мою талию муж всегда отыщет, так что тратиться на фонарь без надобности. А Забелин, между прочим, уже давно генконсул, — приосанилась светская дама. — Через месяц мы прощаемся с турками и здороваемся со шведами. Юра получил назначение советником-посланником в Швецию. — Потом потупилась и скромно спросила: — Неужто не могу я накануне великих событий расслабиться в родном краю и отдохнуть от правил этикета?
— Можешь! — великодушно позволили придиры.
— Да хоть самогон на аперитив, — расхрабрилась перелетная птица, — никто мне не указ! De gustibus non disputantur.
За ее спиной неслышно выткался официант, поставил перед оригиналкой кружку золотистого, в белой шапке пива, по бокалу вина — заурядности и молча удалился. С меню приставать не стал, видно, дошло, что торопить нет смысла.
— Если б вы знали, девочки, — блаженно улыбнулась рыжая оригиналка, обхватив ладонями запотевшую кружку, — как часто я мечтала о «Жигулевском» — холодном, пенистом. Не поверите: «Бородинский» во сне вижу, с корочкой тминной, — мурлыкала щурясь, — селедку, посыпанную луком, «Докторскую». Вкус молодости ощутить хочу! Помните наш five o'clock и как мы в баре бутерброды трескали?
— А Василек не ела хлеб, — подхватила Лариса, — только сыр и колбасу. Растолстеть боялась.
— Ага, — хмыкнула потенциальная «булочка», — до сих пор на этом зациклена, брюзга старая! — И пожаловалась: — Младшеньких обижает!
Не вникая в смысл слов, «брюзга» наслаждалась звуками голосов, которых ей так не хватало, любовалась лицами, знакомыми с детства. И кто сказал, что в одну реку нельзя войти дважды? В эту реку она готова входить и в десятый, и в тысячный раз, не выходить вообще — воды будут прежними, такими же теплыми и чистыми.
— У меня замечательная жизнь, — продолжала Юля, — муж — каких поискать, дети прекрасные, достаток. Даже страшно иногда делается: так все хорошо. Но, девочки, — она не сводила с подруг блестящих глаз, — как я тоскую по Москве! Там — потрясающая природа, три моря, жара — как раз по мне, кухня — пальчики оближешь. — Она помолчала, наблюдая за оседавшей пивной пеной. — А душа в Москву рвется. Черт его знает — почему. И климат мерзкий, и жизнь пакостная, и экология ни к черту, а тянет — и все тут! Вчера мимо телецентра проезжала — дышать не могла, будто кол березовый в грудь вогнали.
— Добрый вечер! — К столику подкатился забавный субъект. Маленький, чернявенький, смешливый, востроглазый. — Для меня большая честь принимать таких красивых синьор! — В мягком обволакивающем голосе Васса. уловила итальянский акцент. Брюнетик шаркнул ножкой и с восторгом доложился: — Марчелло Балли, владелец и шеф-повар.
— Замечательно, — одобрила радостный порыв огненная синьора, — тогда поделитесь, чем порадуете голодных гостей? — И благосклонно похвалила хозяйские старания: — А у вас здесь очень мило!
— Грациа, синьора! — потек патокой итальянец; в другой ситуации, наедине, он сумел бы раскрыть синеглазой русской все прелести итальянской кухни. Потом затараторил, окунувшись в знакомую стихию.
Остановились на кальмарах гриль со спаржей и помидорами конфит. Расшаркавшись, гостеприимный хозяин покатился дальше, а официант почеркал ручкой блокнот и потрусил выполнять заказ обласканных клиенток.
— Господи, как хорошо, что мы опять вместе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109