Но ему ничего не оставалось, кроме как смотреть на нее и страдать вместе с ней. Паксон знал: никогда его дни не будут радостными, пока она жива, но они не будут радостными, и когда она умрет. Ему не победить эту женщину, ни сейчас, ни когда-либо еще. И все из-за Менгиса! Даже в смерти своей он одержал над ним победу!– Ублюдок! – процедил Паксон сквозь зубы.Валентина, смахнув с глаз слезы, подавила рыдания. Менгис умер, а она жива. Как несправедливо, как нечестно распоряжается ее жизнью судьба! Девушка возвела глаза к небу и принялась тихо молиться: «Я не понимаю, почему должны умирать миротворцы, а убийцы оставаться жить. И что теперь будет со мною? Как мне дальше… без Менгиса?.. Я жила ради него и никогда не просила от судьбы многого. Единственное, что было мне нужно – это чтобы он любил меня, а я его. Мне хотелось рожать любимому детей и растить их с ним вместе, и всегда смотреться в его глаза, чтобы видеть отражение своей любви. Прими мою душу, Господи! Пусть Паксон убьет меня. Я не хочу жить».Султан Джакарда встал и сложил на груди руки. Мускулы перекатывались под золотистой кожей. Насмешливо и самоуверенно посматривал Паксон на Валентину. Пленница перевела взгляд с его рук на лицо, и вдруг ему так сильно захотелось обладать ею, как никогда и ничего не желал он в своей жизни.Держать ее в своих объятиях… шептать все те слова, которые шепчут мужчины возлюбленным… чувствовать, как откликается теплое женское тело на ласки… как разгорается в сердце Валентины страсть… Паксон боролся с желанием привлечь пленницу к себе и нежно погладить по голове, как ребенка.Неужели всегда придется ему брать ее грубой силой и никогда не придет она к нему по своей воле?Когда только успела эта женщина занять в его жизни столь огромное место? Почему он полюбил ее? Не потому ли, что свое сердце отдала она Менгису и обрела взаимность в любви? Что же такого в этом стройном стане и низком гортанном голосе, при звуках которого разливается по его жилам то огонь, то ледяной холод? Кровь быстрее заструилась по венам султана. Эта женщина должна принадлежать ему!Краем глаза Валентина наблюдала за Паксоном. Она чувствовала Себя как загнанное животное, по чьему следу идет охотник. Облизнув сухие губы, девушка продолжала наблюдать за красавцем-сарацином. Он потянулся, и на бедрах напряглись сильные мускулы. Завороженная великолепием его тела, Валентина учащенно задышала. Как легко было бы отдать себя во власть этих рук, на мгновенье забыв, что именно эти руки убили ее возлюбленного! Как легко представить себе, что руки Паксона – это руки его брата. Нет, нет!..Девушка отвела взгляд от мускулистых ног, и широкой груди, и этих горящих глаз. Что-то надо сделать, что-то сказать, все равно что. Она должна бежать. Но панический страх охватил сердце, когда Валентина осознала, что бежать ей некуда. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались пески.Паксон заметил испуг в ее глазах.– Спи, – коротко приказал он. – До утра я не стану беспокоить тебя.– Ты лжешь, – возразила Валентина. – Я опасаюсь, что, когда закрою глаза, ты воспользуешься этим. Оставь свое вранье при себе. Я не лягу спать!– Не беспокойся! Мое тело и так искололи твои острые кости, и не раньше, чем через несколько дней я приду в себя от бешеных порывов твоей страсти! – усмехнулся султан.– Отвратительная песчаная крыса! – спокойно произнесла Валентина.Она сидела у ручья и враждебно наблюдала, как одевается Паксон. Должно быть, он устал и, рано или поздно, в конце концов уснет, и вот тогда…Паксон пристально посмотрел на Валентину.– Знаю, о чем ты думаешь, но учти: как верблюд несколько недель может обходиться без воды, так и я могу обходиться без сна несколько дней. Бежать от меня ты не сможешь, лучше уж и не пытайся!Валентина долго сидела, не обращая на Паксона никакого внимания, пока не заснула от изнеможения. Нахмурившись, султан посмотрел на нее. Что же ему с ней делать, когда они доберутся до Джакарда?Остаток семидневного пути прошел в непрерывных стычках. Порой Паксон наблюдал за Валентиной, следя за ней задумчивым взглядом, и пленница неизменно отвечала ему взором, полным ненависти и отвращения.В Джакард они прибыли поздно ночью. Город спал, горело лишь несколько ламп. Дворец, находившийся неподалеку от города, был окружен красивым садом с лужайками, поросшими сладко пахнущими травами и цветами. Кусты казались тщательно подстриженными, деревья – ухоженными.Хотя дворец Джакарда и не был таким большим, как дворец Рамифа в Напуре, все же производил впечатление. При свете звезд, высыпавших на небо, Валентина разглядела, что сторожевые башни увенчаны минаретами. Их шпили остро врезались в бархатисто-черную тьму. Дуновение ветерка донесло аромат жасмина, напомнив о цветах, росших на травянистом пригорке одной высокой горы, и воспоминание доставило девушке невыносимую боль.Из распахнувшейся двери выбежал слуга. Низким поклоном приветствовал он хозяина. Валентина оглядела большой зал, поднимавшийся ввысь на три этажа и заканчивавшийся застекленной ротондой, служившей крышей. Стекло казалось темным, как небо, но днем наверняка солнечные лучи, проникая сквозь разноцветные стекла, расцвечивали зал яркими бликами. Как и большинство мусульманских дворцов, этот тоже был лишен пышного убранства: статуй и фресок. Единственным украшением ему служили мозаичные полы и обилие свежих цветов в чашах и вазах.Валентина никак не выказала своего восхищения роскошью дворца. Паксон провел ее в отдельное крыло здания, откуда двери выходили в прекрасный сад. Султан внимательно наблюдал за лицом своей пленницы, надеясь заметить проблески восхищения, но застывшие черты ничего не выражали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150