На обложке журнала он будет выглядеть превосходно.
Однако из списка потенциальных мужей его придется исключить. Неважно. На обложке ему не будет цены.
Она начнет со снимков во весь рост. Можно снять его возле ограды с лассо в руках. Эти широкие плечи и стройные бедра так и просятся , чтобы запечатлеть их на пленке. Потом надо будет перейти к съемке крупным планом: у него потрясающей красоты глаза.
Пока шла к стоянке, Клео старалась хорошенько разглядеть его. Старая, потрепанная шляпа скрывала почти все лицо, но солнце все же высветило квадратный подбородок, шрам в виде полумесяца под нижней губой, скрытый загаром. Выгоревшие на солнце волосы были светло-каштанового цвета. Морщинки в уголках рта и у глаз говорили о любви к жизни и умении наслаждаться каждой минутой.
— Проверяете, вымыл ли я сегодня уши? — спросил он, не поворачивая головы.
— Нет, думаю, как лучше вас фотографировать. Он резко остановился и повернулся к ней.
— Ни за что, мисс Гриффин.
Клео даже отшатнулась — такая вдруг враждебность мелькнула в его взгляде.
— Давайте обсудим это спокойно. Я хорошо заплачу, и, может быть, вы от этого только выиграете. Мужчины, которых я снимала, были потом завалены самыми разными предложениями — от ролей в кино до брачных контрактов.
В его глазах заиграл насмешливый огонек.
— У меня нет ни малейшего желания сниматься в кино или жениться во второй раз. Что касается денег, то я ни за какие богатства не стану крутиться перед камерой с тем, чтобы потом висеть на чьей-нибудь стене.
— Мои модели не крутятся перед камерой. Я делаю черно-белые фотографии. И хотя это мой бизнес, я считаю свой журнал явлением искусства, провозглашающим красоту мужского тела. — Клео и сама испугалась своего внезапного порыва. И чего она так разошлась перед этим ковбоем?
Тон у него смягчился, как и взгляд.
— Вы найдете здесь множество мужчин, которые умрут от счастья позировать вам. Я, к сожалению, не из них.
Лицо у него было исключительно выразительным, и Клео все больше убеждалась, что лучшей модели у нее не было. Не часто встретишь такое сочетание твердости и проницательности. Если она сумеет запечатлеть это, будет не стыдно показать ее работу кому угодно… даже отцу.
Клео откашлялась и начала снова:
— Кажется, вы не совсем меня поняли. Мои календари расходятся молниеносно. Тот, что я снимаю сейчас, «Мужчины Монтаны», будет самым многотиражным. Я собираюсь поместить вас на обложку. Это буквально перевернет вашу жизнь.
— Спасибо, но я доволен своей жизнью. И вообще, нам пора идти. — Он повернулся и пошел вдоль ряда машин. — У меня еще есть одно поручение, которое нужно выполнить до отъезда на ранчо, и куча бумаг, с которыми предстоит разбираться.
Он говорил совсем не как работник ранчо. Клео едва поспевала за ним, громыхая сумкой по асфальту.
— А вы так и не представились мне.
— Макбрайд. Том Макбрайд.
Владелец «Шепота ветров». Вот откуда эта уверенность. Поместить его на обложку будет вдвойне удачным ходом. Это станет стержнем всей ее работы. Том Макбрайд еще этого не знает, но он непременно будет на обложке ее журнала.
Теперь главное — все точно рассчитать и прежде всего узнать побольше о его жизни.
— Удивительно, что владелец «Шепота ветров» сам встречает приезжающих.
— Парень, который обычно это делает, уехал по личным делам, к тому же мне все равно пришлось бы сюда ехать. Мы сейчас ненадолго заедем в город, а потом отправимся на ранчо.
— Хорошо. — Клео уже не хотелось так быстро оставлять цивилизацию. Только в самолете она поняла, как сильно привыкла к городскому комфорту. Здесь наверняка придется вставать с петухами, чтобы получить завтрак, и вряд ли найдется какая-нибудь забегаловка на случай, если она проспит.
Они подошли к заляпанному грязью грузовику, так что Клео даже на могла сказать, какого он цвета. Надо было очень постараться, чтобы так испачкать машину.
Внимательно изучив пикап, потертые джинсы Тома и его видавшую виды шляпу, Клео пришла к некоторым выводам.
— Знаете, о чем я думаю. Том?
Он остановился и посмотрел на нее.
— Не имею ни малейшего представления.
— Я думаю, что вам никто никогда не говорил, как нужно себя вести.
Рот у него скривился, губы сложились в усмешку.
— Правда?
Клео подошла к машине, подала ему сумку и, улыбаясь, проговорила:
— Я ведь нью-йоркская цыпочка, и я привыкла к хорошему отношению и не приму ни от кого… — Она остановилась, почувствовав неприятный запах из кабины. Клео заглянула внутрь и увидела пакет, лежавший на самом солнцепеке. От него шел запах, смутно напоминавший тот, что обычно шел от мостовых после конных парадов. Клео вновь взглянула на Тома. — Это ваш ковбойский юмор?
— Нет, мэм. — Голос у него подрагивал от едва сдерживаемого смеха. — Это лабораторный тест на предмет глистов у моих коров. Это и есть мое дело.
Клео бесстрастно смотрела на него.
— Ни за что не поверю. Вы положили это сюда, чтобы проверить, как я отреагирую.
— Я докажу вам, когда мы доедем до лаборатории и я отнесу сумку туда.
— Что вы собираетесь мне доказывать, черт возьми! Почему сумка не в кузове, а здесь?
— Потому что мне все равно, где она будет лежать.
— Понятно. — Проверка на вшивость, подумала она. — Если я поеду в этой машине и с этим пакетом, вы позволите мне фотографировать вас для моего календаря?
— Нет.
— Тогда я не вижу смысла в том, чтобы приносить себя в жертву. — Клео взяла пакет двумя пальцами и поставила его в кузов. Потом села на место рядом с водительским. — Я возьму свой рюкзак и чемодан сюда.
— Вам будет тесно.
— Пусть лучше мне будет тесно, чем мои вещи будут трястись в грязном кузове да еще вляпаются в ваш пакет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39