Сегодня Рене готов был прощать кого угодно. Благодаря обыску, Лариса назвала себя его невестой. Бедняга Джек! Интуиция не подвела его, когда он направил свою команду в «каменный мешок». У Рене даже сердце прихватило, хотя он и понимал, насколько мала вероятность того, что Ритли что-то обнаружит. Дверь к Синтии находилась не в той стене, в которую они уперлись, а в боковой правой, где-то в середине коридора-тупика.
Судно окончательно затерялось в морской безмерности, и Рене, облегченно вздохнув, почти бегом направился к замку.
Ликуя, он вбежал в кабинет Филиппа Карно.
– Отец, они уплыли!
– И это привело тебя в такой неописуемый восторг?
– Нет, конечно. Однако этот въедливый лейтенант порядком попортил мне нервы, свернув в потайной коридор.
– Но твоя радость связана с русской.
– Да, она назвала себя моей невестой.
– Что ж, слово, произнесенное вслух один раз, второй раз сказать легче. При каких обстоятельствах оно слетело с ее уст?
– Полицейский спросил ее, что она делает на острове, и Лариса ответила, что она моя невеста.
– Это говорит лишь о ее здравом уме. Хотя о своей любви она должна сказать тебе, и только тебе.
– Я все понимаю, отец.
– Буду только рад, если у вас все получится. Но у тебя осталось не так много времени.
– Я хочу лишь дождаться подходящего случая для откровенного разговора.
– В который раз мы с особым тщанием обсуждаем ваши амурные дела, – усмехнулся Карно-старший, – в то время как у нас накопилась масса других проблем.
С лица Рене сошла улыбка.
– Морсини этому причиной или нет, но теперь полиция будет приглядывать за островом и его жителями. Будут ждать, когда мы совершим досадную оплошность. При таком раскладе осуществление операции связано с огромным риском и вряд ли разумно.
– Значит, нужно избавиться от Синтии? – без восторга спросил сын.
– У тебя есть другие предложения?
– Если заметим слежку за островом, другого выхода не остается. Всю необходимую информацию мы от нее получили.
– Ты сказал «если»…
– Я считаю, что в ближайшую неделю следует почаще наведываться в Ниццу, посмотреть, как будут вести себя полицейские. Если за островом и его судами будет установлено наблюдение, нам придется менять всю схему поставки товаров.
– Об этом я уже подумал, – Филипп Карно встал с кресла и подошел к окну.
Заходящее солнце раскрасило небо в причудливые узоры с преобладанием кроваво-красного. Закат вызывал в нем волнующие и тревожные чувства. Сходились день и ночь, будившие в сознании противоречивые мысли и ощущения.
– Я позвоню на берег. Кое-кому давно пора отработать авансы. Возьмите несколько ящиков с антиквариатом. Все документы должны быть оформлены. Проверим, возникнет ли у «Интерпола» желание ознакомиться с его содержимым.
Мари во время обыска так и подмывало заявить полицейским что-нибудь об этой зловредной русской, чтобы они забрали ее на материк и никогда не возвращали обратно. Но в чем можно было обвинить Ларису, чтобы при этом не задеть честь клана Карно?
То, что русская не утонула во время подводного плавания, потрясло корсиканку. Рене ее спас и теперь ходил сам не свой от радости и гордости. И судя по болтовне Катрин, сердце русской смягчилось после этой истории.
Если русскую не удается уничтожить физически, ее нужно убить морально. Скомпрометировать в глазах Рене – этим она добьется многого: и Ларису выведет из игры, и Рене избавит от наваждения.
Она схватила листок бумаги и принялась писать печатными буквами письмо. Перечитав написанное, осталась довольна. Без сомнения, автор письма – коварный враг семьи Карно. Мари считала, что ей просто повезло, когда она вчера случайно подслушала разговор братьев об американке. Теперь оставалось самое простое и вместе с тем самое сложное: подстроить так, чтобы записка попала к Рене или Жану.
Но и здесь вышло все на редкость удачно. Она положила листок на каменный пол в полуосвещенном коридоре, где должен был, по ее расчетам, через две минуты пройти Рене. Пусть поломает голову, почему именно здесь валялся сложенный вчетверо листок со страшным известием, и отчего он пахнет табаком. Обвалять записку в табаке Мари решила в самую последнюю минуту. Теперь Карно обязательно посетит мысль, что записку обронил мужчина.
Виолетта Галини шла по коридору, размышляя, что приготовить завтра на обед. Марк сегодня опять бесновался: «Мы каждый день едим одно и то же! Сегодня снова рыба!» – передразнила она мужа. Виолетта сосредоточенно смотрела себе под ноги, Так она ходила всегда – заботы пригнули ее спину, а сознание своей незначительности заставляло опускать лицо. Поэтому она сразу заметила листок бумаги, наклонилась и подняла его, скорее по привычке – в замке не должно быть мусора и пыли. По-видимому, выпавший из кармана, лист был аккуратно сложен и пах табаком. Виолетта хотела машинально сунуть его к себе в карман и потом выбросить в мусорный контейнер, но тут ей пришла в голову мысль, что листок мог обронить кто-то из хозяев. А вдруг это счет или письмо?
Она развернула бумагу, бросила взгляд на неровные строчки и прочитала несколько слов. Дальше она не могла остановиться и прочла до конца. Вот это да! Неужели русская мадам решилась на такое? «Я отнесу ее Филиппу Карно», – решила Виолетта. Но тут увидела Рене и быстро спрятала бумажку за вырез платья. Молодой хозяин был настолько погружен в свои мысли, что не обратил на женщину внимания. Она медленно направилась к кабинету хозяина, но вдруг остановилась, повернулась и пошла в другую сторону.
Лариса еще завтракала, когда к ней пришел Рене. Он сообщил, что по делам срочно едет в Ниццу, и спросил, что ей привезти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67