Взяв в руки ожерелье, Рене бросил взгляд на торговый зал – проверяя, нет ли подозрительных типов за спиной.
«Проклятье! Джек Ритли! Значит, ты идешь за мной по следу, – покачал головой младший Карно. – А ведь ты убийца, Джек, так как сейчас ты подписал своей Синтии смертный приговор».
Он купил оба ожерелья. «Одно предложу на выбор Ларисе, – решил Рене, – а другое подарю Катрин». Столь же тщательно выбирая кольца, он даже не пытался смотреть, следит ли за ним полицейский. Пусть думает, что Рене ни о чем не подозревает.
Они отплыли под вечер и прибыла на остров уже поздно ночью. По пути Рене опрашивал наблюдателей. Ничего интересного.
«Мне повезло, что я обнаружил Джека, – подумал Рене. – Хотя с его стороны было большой неосторожностью самому влезать в это дело».
Рано утром братья Карно докладывали отцу о поездке.
– Значит, судьба Карлайн решена, – сухо заметил Филипп Карно.
– Одной шлюхой меньше, – ухмыльнулся Жан.
– А мне ее жаль, – неожиданно признался Карно-старший. – Она не заслужила такой печальной участи. Она так молода и прекрасна.
– Вы становитесь сентиментальным, отец, – зло бросил Жан. – Дело все равно будет сделано.
– Да, но мы же люди, а не звери… Кстати, посмотрите на это, – он достал записку и отдал Рене.
Тот прочитал и передал Жану, который тут же воскликнул:
– Ну вот, я же говорил! – в голосе слышалось нескрываемое торжество. – Она продаст нас в любую минуту.
– Русская считает, что это твоих рук дело, – с легкой улыбкой заметил Филипп.
– Что?! – у Жана удивленно вытянулось лицо. – Да как она посмела, эта дрянь!
– Заткни свою пасть, – процедил Рене.
– Успокойтесь. По словам русской, у нее в замке есть опасные враги. Это ты, Жан, и Мари. Она подозревает, что таким образом ты хотел свести с ней счеты.
– Боже, отец, кому вы верите? Все это чушь.
– Почему же? Мари не знала о Синтии.
– Какого черта мне понадобилось писать дурацкие записки?! – Жан растерянно переводил взгляд с Рене на отца и обратно.
– Я тебя хочу об этом спросить! – угрожающим тоном проговорил Рене.
– Я этого не делал! – взорвался Жан. – Плевать я хотел на вашу русскую. Да, она мне противна, но не буду я из-за этой дряни писать доносы!
– Тогда кто же это сделал?
. – А кто выкачал воздух из баллонов Ларисы? – усмехнулся Жан.
– Интересно, кто? – спросил Рене.
– Мари, конечно! Нет ничего страшнее ревнивой женщины.
– Она не знает о Карлайн.
– Вы уверены? И у стен есть уши. А в тот раз, когда мы говорили об американке на причале, Мари была недалеко, – напомнил Жан.
– Вряд ли она слышала, – пожал плечами Рене.
– Но вполне могла услышать.
– Пожалуй.
Отец хранил молчание, но теперь, когда кое-что прояснилось, посчитал необходимым вмешаться.
– С Мари я поговорю. Теперь и с нее придется не спускать глаз, а то наделает глупостей.
– Отец, у меня к тебе просьба, – вдруг сказал Рене.
– Я слушаю тебя. – Филипп Карно нахмурился.
– Нельзя ли решить судьбу Синтии после нашей с Ларисой свадьбы?
– А ты уверен, что свадьба состоится?
– Да. Все решится на днях.
– Ну что же, будем считать, что ты подарил американской мисс несколько дней жизни.
Лариса ушла из замка, никому не сказавшись, одна. Она сидела на обломке скалы на берегу и рассеянно смотрела на плещущие волны. Потом сняла с шеи ожерелье и стала рассматривать, как под лучами солнца играет огонь в драгоценных камнях. Никогда в жизни Лариса Чарская не видела такой красоты. В другое время ее бы порадовало внимание Молодого и сильного мужчины, но сейчас, глядя на дорогое украшение, она чувствовала только невыразимую тоску. Ей казалось, что на шею повесили ошейник и посадили на золотую цепь. Она вспомнила сон, который приснился ей в то утро, когда она очнулась в замке. И теперь роковая развязка приближалась с неумолимой скоростью.
«Он, наверное, уже и колечко с бриллиантиком мне приготовил! – усмехнулась Лариса. – Раз уж был в ювелирном магазине, то не терял времени даром». Больше всего Ларису раздражало именно то счастливое влюбленное выражение, которое появлялось на лице Рене, когда он видел ее.
Еще несколько дней назад угроза смерти казалась ей какой-то абстракцией, которую она никак не могла примерить на себя. Рене все-таки выглядел в ее глазах благородным рыцарем, а не разбойником с большой дороги. Она надеялась, что сумеет объяснить ему, уговорить, заставит понять! Она думала, ее отпустят. Куда там! Разговор с Филиппом Карно вспоминался ей как самое страшное потрясение в жизни. Благовоспитанный, вежливый, интеллигентный, благородный на вид старик хладнокровно и спокойно сообщил ей о казни молодой женщины, которая, кажется, не причинила его семье никакого вреда.
Лариса вздрогнула. Неужели до конца жизни ей придется жить с этими людьми и притворяться, что она играет в их игры?
Надо бежать! Бежать, пока она окончательно не увязла в трясине, которая называется «Карно», пока она не родила очередного маленького убийцу, которого с пеленок будут приучать к тому, что нельзя доверять никому, даже собственной матери!
Правда, она однажды уже пыталась бежать от Шуршина, но вспоминать об этом сейчас не хотелось. Сейчас ошибки должны быть исключены. Ошибка – это верная смерть!
Бежать придется на яхте. Оставалось научиться этой яхтой управлять, а охранников она сумеет провести. Добраться бы до Марселя, а потом в Париж, в русское посольство. «Нужно попросить Рене, чтобы он сегодня же покатал меня на яхте».
– Вот ты где! – она вздрогнула, услышав за спиной голос Жана. – Мечтаешь о доме? – хохотнул он. – Но я не об этом хотел с тобой потолковать. Скажи, откуда в тебе столько наглости и самомнения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67