Даймонд схватил руку Джи Би и высоко ее поднял.
Мало кто из присутствующих, кроме, конечно, американцев, понял смысл его речи, но ее торжественность не оставляла сомнений, поэтому все одобрительно загудели, застучали по столам кулаками и банками из-под пива.
— А сейчас, — произнес Даймонд с торжественностью короля, открывающего бал для своих придворных, — давайте танцевать!
Звукооператор с радостью отбросил в сторону пленки, отобранные Томасом, поставил другие. Многие вышли на танцевальную площадку, цветные пятна света закружились в бешеном ритме, и диско-вечер, который навсегда останется в памяти жителей Ла-Плаиты, начался.
— Идем, Вера, — сказал Сент, предлагая ей руку.
На танцплощадке уже было тесно от желающих танцевать, и Сент прижал Веру к себе. Откладывать дальше было невозможно. Сейчас или никогда. Он целый день твердил, что скажет ей, и выучил свою речь наизусть.
— Так этот танец не танцуют, — прошептала Вера, пытаясь отстраниться от него.
— Ерунда.
Сент забыл о музыке и лишь чувствовал тепло ее тела под шелковой блузкой и тонкие пальцы в своей руке. Даже то, что Дональд так и не приехал, отошло для него на задний план. Он еще сильнее прижал Веру к своей груди, она была сейчас такой худенькой, такой хрупкой. Он знал ее толстой, похудевшей, снова растолстевшей и опять севшей на диету. Словом, видел ее всякую, но что за черт? Он растерял все слова, которые хотел сказать, а ведь какие умные были. Но надо же что-то говорить. Сейчас или никогда, и Сент скороговоркой начал:
— Вера, я не хочу, чтобы ты уезжала в Японию. Я хочу, чтобы ты осталась со мной, вышла за меня замуж, потому что мы с тобой отличные партнеры в работе. Я не хочу терять тебя и… — Господи, зачем он это говорит? — Я люблю тебя, черт возьми.
Сент с облегчением вздохнул и выжидательно посмотрел на Веру.
Вера молчала, ее тело ослабло в его объятиях, девушка боялась поднять на него глаза.
— Вера, можешь ты сказать хоть что-нибудь?
«Может, она не слышала меня? — подумал Сент, и его охватила паника. — А что, если Вера ответит мне отказом?
Господи, что я знаю о ее жизни? Меня никогда не интересовало, что с ней происходит. Я всегда принимал ее как нечто само собой разумеющееся и почему-то решил, что, стоит мне сказать «выходи за меня», она сразу же бросится в мои объятия».
— Я дурак, каких свет не видывал, — сказал Сент. — И понял это только вчера вечером, когда пришел к тебе в каюту и прочел письмо.
— Ты видел мое письмо? — жалобно спросила Вера.
— Я знаю, что не должен был делать этого, но тем не менее сделал. Вера, я люблю тебя. Поверь мне, это правда.
Я всегда тебя любил, просто раньше не осознавал этого. Мне пришлось пройти через многие испытания, чтобы понять это. Какой же я дурак! Ты выйдешь замуж за дурака и бывшего заключенного? Пожалуйста, Вера, скажи «да».
Ему показалось, что девушка ответила, но музыка заглушила ее слова, — Что ты сказала? — спросил он.
Сент потряс ее за плечи, стараясь добиться ответа, но она только произнесла:
— Сент, давай вернемся на место.
— Вик, — сказал Арни, когда Сент и Вера ушли танцевать. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Конечно, Арни, — охотно согласился Даймонд. — Я весь внимание.
— Я знаю, что сейчас неподходящее время, но лучше выложить все сразу, я больше не могу ждать. Так вот относительно нашей команды и прочего. Я выхожу из нее.
Наступило молчание. Улыбка на миг исчезла с лица Даймонда, затем заиграла снова, — Ты прав, сейчас не время для таких разговоров. Ты опустошен и вымотался, как и все мы. Я это прекрасно понимаю. Вот почему я не забил тревогу, когда ты провел ночь с Верой. Мы поговорим обо всем, когда вернемся в Лос-Анджелес.
— Я не могу ждать так долго. Я знаю, что это звучит глупо… Уж если так долго ждал, то могу подождать и еще немного.
— Ты прав, это глупо. Я не хочу слушать тебя, Арни.
— Но тебе придется, я говорю вполне серьезно, это конец. Я не буду принимать участие в «Старфайер III».
Даймонд продолжал улыбаться:
— Не глупи, Арни. Ты заработаешь столько денег, сколько тебе и не снилось. Может, ты получил более выгодное предложение?
— Меня не интересуют эти чертовы деньги и никогда не интересовали.
— В чем же тогда дело?
— Я не считаю себя достаточно хорошим актером…
— А кого бы тебе хотелось играть? Гамлета? Послушай, Арни, может, ты и не Лоуренс Оливье, но как-никак звезда крупной величины.
— Я кое-что придумал, тебе это должно понравиться.
— Ты меня совсем не понимаешь. Если бы я был просто актером, это еще куда ни шло, но мне противно быть секс-символом. Я этого больше не выдержу.
Даймонд задумчиво посмотрел на Арни:
— Теперь вижу, что ты говоришь серьезно.
Выражение лица Даймонда быстро менялось, и через минуту перед Арни сидел совершенно другой человек.
— Понимаю, — сказал он. — Ты хочешь сказать, что меняешь пол.
От удивления Арни захлопал ресницами.
— Ты все знаешь? — спросил он.
— Конечно, знаю.
— Но откуда?
— С самого того дня, когда ты рассказывал мне о Сенте.
Глаза выдали тебя, Арни, тебе надо быть осторожнее. Все твои мысли можно прочесть по глазам.
Арни на мгновение смутился, но быстро взял себя в руки.
— Ну что ж, я рад, что ты меня понимаешь. Да, я гей и не стыжусь этого. Во всяком случае, сейчас, — сказал он и более решительно добавил:
— И не собираюсь делать из этого секрета.
Лицо Арни просияло: все оказалось намного проще, чем он думал, но, взглянув на Даймонда, увидел, что тот смотрит на него как на отвратительного уродца, помещенного в колбу с формальдегидом.
— Ты испытываешь к Сенту физическое влечение, не так ли? — продолжал Даймонд, будто вообще не слышал, о чем говорил Арни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130