— Все это, конечно, хорошо, — сказал Кристофер, с сомнением глядя на Старфайер, — и рисунки и все такое прочее, но не кажется ли тебе, что она какая-то распутная?
— Распутная?
— Видишь ли… как бы тебе сказать… уж слишком много голого тела… И потом эти ремни, пряжки… Все это наводит на мысль… Я хочу сказать, что люди предпочитают собачек, кошек, детишек…
— Возможно, — согласилась Вера, — но ничего не могу с собой поделать. Она такая, какая есть.
Вера писала Сенту в город Тахо:
«При первой же возможности я направлю всю подборку своих рисунков мистеру Солвею. Может, что и получится. — Ей казалось, что она выбрала правильный, небрежный, тон письма. — Сама я смогу приехать в Сан-Франциско не раньше августа. Забавно будет снова повидаться».
А про себя тем временем думала:
«Господи, неужели это случится? Но, кажется, все к тому идет».
И все было бы хорошо, если бы однажды майским вечером не случилось нечто непредвиденное, когда все планы на поездку в Калифорнию рухнули.
Отец Веры поскользнулся в ванной на кусочке мыла, упал и сломал себе шею. Он умер мгновенно, судьба сыграла с ним злую шутку. Всю жизнь отец заботился о здоровье, притворяясь при этом тяжело больным и надеясь прожить до глубокой старости.
— Ты не можешь сейчас уехать, — рыдая, заклинала мама. — Ты не имеешь права оставлять меня одну. Ты все, что у меня осталось.
И мама была права. Вера решила никуда не уезжать.
Когда девушка узнала о смерти отца, то немедленно решила, что во всем виновата только она одна: уж слишком гладко все у нее складывалось.
— Не то чтобы я совсем его не любила, — жаловалась девушка доктору Уилеру, — но просто не могла себе представить, что он когда-нибудь умрет. Мне казалось, что отец будет жить вечно со своими пузырьками, лекарствами и пилюлями.
— Не смей винить себя и не пытайся наказывать себя, отказавшись от поездки.
— Но я действительно не могу сейчас оставить маму одну. Это было бы несправедливо.
Вера написала Сенту:
«Может, когда-нибудь я и приеду, но только не сейчас.
Не могу оставить маму одну. Не представляю, как она будет жить».
— Думаю, что прекрасно, — со вздохом заметил доктор Уилер и, подумав, спросил:
— Нет ли у нее каких-нибудь родственников? Возможно, она поживет у них?
Родственники у мамы были. Ее сестра Синтия, которая была замужем за фабрикантом, производителем сельскохозяйственных машин, приехала на похороны из Йоркшира.
Она оказалась высокой, веселой, никогда не унывающей и не могла понять, как это люди могут постоянно болеть. Синтия не одобряла поведения Вериного отца и всегда открыто говорила об этом. По этой причине сестры не встречались годами, лишь обмениваясь поздравительными открытками на Рождество и дни рождения.
— Конечно, мы возьмем Луизу к себе, если она захочет поехать. Одна она просто пропадет. Как ты знаешь, твой отец не оставил ей ни пенни.
Луиза. От удивления Вера широко раскрыла глаза: она совсем забыла, как зовут ее мать. И вдруг, ко всеобщему удивлению, оказалось, что у той денег гораздо больше, нежели пресловутый пенни.
Когда-то в шестидесятых годах отец за наличные купил маленький домик, цена которого с тех пор значительно возросла. Его расходы за прошедшие годы были весьма незначительными: национальная система здравоохранения взяла на себя оплату его лечения, поэтому, не тратя ничего, он приумножал свое состояние.
Узнав об этом, Синтия еще решительнее стала уговаривать сестру:
— Переезжай к нам, Лу. У нас в доме достаточно места.
Та упрямилась, надувала губы, как обиженный ребенок.
— Нет, Синтия, даже не уговаривай. Я просто не могу к вам переехать. Что станет с Верой? Ей нужен дом, девочка нуждается во мне. Как она будет жить без своей мамочки?
А доктор Уилер поучал Веру:
— Не позволяй ей делать этого, не разрешай командовать собой. Если позволишь матери сесть себе на шею, то так и будет длиться вечно.
— Но она уже старенькая. Я ей действительно нужна.
Но доктор Уилер оставался непреклонным.
— Никакая она не старенькая, всего сорок восемь лет.
Она еще отлично может начать все сначала, а ты только будешь ей мешать.
— Вы действительно так считаете? — заколебалась Вера.
— Да, действительно.
— Вера уже взрослая женщина, — тем временем уговаривала маму Синтия. — Ей пора начать новую жизнь, найти себе хорошую работу и научиться самой о себе заботиться.
— Как ты можешь быть такой бесчувственной?
— Вере хочется поехать в Америку, не держи ее, — настаивала Синтия.
— Ох уж эта мне Америка, — с горечью заметила мама.
Глава 9
Сент наблюдал, как вздымаются волны на темной поверхности озера. Он подставил парус ветру и обратился к единственному члену своей команды:
— Ты готов управлять им, Арн?
— Готов, капитан.
Сент учил Арни ходить под парусом, учил играть в теннис и кататься на водных лыжах, чувствуя себя при этом заправским тренером.
Арни боялся покидать центр в Раунд-Маунтинз и отказывался ехать на озеро, ставя условием, чтобы рядом с ним обязательно был Сент, который поможет ему на первых порах привыкнуть к трудностям вольной жизни.
— Если ты проведешь с ним лето, Слоун, — сказал отец Арни, — мы твои должники по гроб жизни. Знаешь ведь, как он тебя любит и уважает, словно старшего брата.
Местечко оказалось тихим и уединенным, дорога к дому на озере пролегала через густой лес. Родители Арни приезжали только на выходные, все остальное время молодые люди были предоставлены сами себе, их обслуживали Ева и Вернон, пожилая супружеская пара. Верной, мастер на все руки, заботился о машинах и катерах; Ева была потрясающей поварихой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130