— Лично я думаю, — добавила Вера, — что ему просто невыносимо будет видеть тебя в таком ужасном месте. Он только еще больше разозлится.
Далее Вера поведала, что они с Арни посылают во все инстанции бесконечные прошения, пытаясь добиться освобождения Сента, но в ответ получают лишь обещания, что их очень расстраивает. Мать Сента посоветовала им обратиться к Виктору Даймонду, с которым она когда-то встречалась, правда, неизвестно, при каких обстоятельствах.
— Спринг очень переживает за тебя и говорит, что только Даймонд с его связями и влиянием может вызволить тебя отсюда.
— С какой стати ему помогать мне? — удивился Сент. — Чем он мне обязан?
Вера не имела ни малейшего представления.
Сент прощался с Верой у ворот, через которые на свободу устремлялись родственники заключенных.
— Одним словом, у вас ничего не получается, — сказал он Напоследок. — Видимо, мне суждено провести в этой тюрьме всю жизнь.
— Не смей так говорить! — возмутилась Вера. — Мы делаем все возможное, даже твоя мать принимает участие.
Если Виктор Даймонд нам не поможет, она найдет кого-нибудь еще.
— Могу я попросить тебя об одном одолжении? Не могла бы ты… — «попросить Джи Би написать мне», — хотел сказать Сент, но так и не решился. Он вздохнул и подумал:
«Все равно из этого ничего не выйдет».
Позже он даже радовался, что не обратился к Вере с такой просьбой. Лучше ему забыть Джи Би, спрятать в потаенный уголок своей памяти и никогда не извлекать оттуда.
Этой ночью Сент сидел за машинкой, и слова сами ложились на бумагу:
«Старфайер. Сценарий Джона Сента.
Космическая темнота, лишь кое-где мелькает свет далеких звезд да слышится завывание ветра, пропитанного космической пылью.
Камера медленно наезжает на одну из звезд; та сжимается, затем внезапно взрывается, излучая энергию, и становится красным пульсирующим гигантом; под музыкальную какофонию озаряется экран, Постепенно красный свет исчезает, уступая место черному; снова завывание ветра и свет далеких звезд; постепенно на экране появляются очертания человеческого лица.
Шум ветра сменяется приглушенной музыкой, которая вначале усиливается, затем становится все тише и, наконец, стихает совсем.
Из далеких звезд формируется женское лицо, становясь все ближе и отчетливее, пока экран не заполняют одни только глаза. Они необычайного серебристого цвета, в них видны отблески огня. Зрачки излучают звездный свет.
Накатом дается название:
«Старфайер»…
Глава 16
«Дорогой Дональд, — писала Вера, — мне очень жаль, что снова не удалось встретиться с тобой во время моего приезда в Англию, но мне надо было торопиться в Йоркшир к маме, которая, как ты, наверное, знаешь нездорова…»
На самом же деле все обстояло не так уж плохо.
— Ей хочется, чтобы о ней кто-нибудь заботился, — говорила Синтия. — Она чувствует себя одинокой, ей нечем занять себя.
Мама очень обрадовалась, что Вера навестила ее, и говорила: «Я так рада, что ты перестала наконец изображать из себя манекенщицу. Теперь ты снова похожа на прежнюю Веру».
Когда пришло время возвращаться в Калифорнию, мама слегла и стала жаловаться на ужасные боли.
— Не могу поверить, что ты опять уедешь туда и оставишь меня в таком состоянии. Ты стала безжалостной. Вера, чудовищно безжалостной. Не могу понять, зачем тебе возвращаться. Ведь видно, что у тебя нет молодого человека, который бы ждал…
«Я рада, что ты наконец возвращаешься в Калифорнию.
Твой преемник представляется мне человеком знающим и не растеряет твоих пациентов. Я уезжаю на несколько недель, поэтому, к сожалению, не смогу тебя встретить, к тому же уверена, что твоя семья настолько рада твоему возвращению, что им будет неприятно, если при встрече будет присутствовать кто-нибудь чужой».
На самом деле Вера и не планировала встречать Дональда в аэропорту, как тот просил ее. Девушке совсем не хотелось его видеть, особенно сейчас, когда она снова растолстела и все ее мысли были сфокусированы на одном Сенте.
«Дело Сента так и не сдвинулось с места. Все упирается в мексиканские власти, но мы с Арни не сдаемся и разработали новый план. Сейчас я живу у него в Беверли-Хиллз, он снимает квартиру, и я не могу тебе передать, как здесь чудесно. Здесь есть все, о чем только можно мечтать, включая просмотровую комнату, бассейн, гимнастический зал, хотя сам Арни пользуется только двумя комнатами: библиотекой, где работает над сценарием и слушает музыку, и спальней…»
Спальня Арни, по мнению Веры, была странной, но именно такой представлял ее директор, по замыслу которого подросток должен ощущать себя здесь уютно: односпальная кровать с выдвижным ящиком внизу, яркие клетчатые обои, напоминающие шотландский плед, такие же занавески и повсюду на стенах старые школьные фотографии спортивной команды, где среди колыхающихся физиономий школьников виднелось и лицо Сента.
«Жизнь Арни совсем непохожа на жизнь кинозвезды.
Он редко появляется в обществе, отказывается от приглашений на обеды…»
И слава Богу. Вера чувствовала себя отвратительной жабой среди изящных, загорелых, красивых женщин Беверли-Хиллз. Она боялась появляться вместе с Арни, которого везде узнавали, а на нее глядели с удивлением и шептали: «Что за толстая корова вцепилась в Арни?»
«…Он почти всегда сидит дома, и ему присылают еду из итальянского ресторана, что расположен на первом этаже…»
А как вкусно там готовили! Вера за это время растолстела еще больше, но девушка опять махнула на себя рукой и не отказывалась от вкусной еды.
Вера вздохнула и устало откинулась в шезлонге. Ей казалось, что она писала это письмо целый день и никак не могла его закончить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130