Когда она открыла мне дверь, я с удивлением обнаружила, что она опять, уже во второй раз, изменила своему излюбленному черному цвету. На ней был красный шелковый халат, слишком широкий и длинный для такой коротышки, как она, но все же вполне сносный по фасону. К тому же к нему не прилипала кошачья шерсть. Зато квартира была полна кошек. Только я собиралась сесть, как одна из них тут же занимала стул. Так что мне пришлось все время стоять.
— Выпьешь что-нибудь? — спросила Изабелла.
— Я бы с удовольствием выпила виски, — ответила я, подумав, что едва ли меня предала Изабелла. Если бы она принимала у себя Кипа, он бы приходил домой в клочьях шерсти.
— К сожалению, у меня только зеленый чай. Могу сделать нам по чашечке.
— Сделай себе, — сказала я, вспомнив, как пахнет ее чай.
Пока она возилась на кухне, я обошла ее квартиру в поисках того же, что искала у Пенни, но ничего не обнаружила, кроме пары дохлых мышей.
— Как твои дела? — спросила я, заходя на кухню.
— Хорошо. — Изабелла налила себе чай. — Теперь я живу в мире и согласии с самой собой.
«А раньше она с кем-то воевала? — подумала я. — Но с кем? С Кипом? Со мной?»
— Ты имеешь в виду работу? — спросила я. — Или личную жизнь?
— Я имею в виду мою духовную жизнь. Теперь я живу в стороне от суеты. Я освободилась.
Она процитировала какого-то общественного деятеля, борца за гражданские права и свободы, о котором я никогда прежде не слышала.
— Значит, тебя что-то мучило, Изабелла? Ты хотела избавиться от каких-то переживаний, сбросить с плеч какую-то тяжесть?
«Например, муки совести», — добавила я про себя.
— Именно! — она взяла меня за руку. — Ты, должно быть, интуитивно почувствовала, какая борьба шла внутри меня?
Изабелла говорила на Языке чудаков. Она была неисправима.
— Нет, я не догадывалась о твоей внутренней борьбе. Но сейчас тебе, я вижу, уже лучше. Расскажи мне, что с тобой было.
— Хорошо. — С тяжелым вздохом она отпустила мою руку. — Видишь ли, я дурно вела себя. Я была эгоисткой, я обманывала и саму себя, и своих ближних.
Хорошо. Это уже было похоже на исповедь. Не ожидала я, что она так легко расколется!
— Ты помнишь, как я семь лет ждала, пока Франциско сделает мне предложение? И как только я могла ввязаться в эти отношения, завязнуть в них, потерять в них свою индивидуальность?..
— Я помню, но ты же говорила, что рассталась с Франциско, нашла кого-то еще.
— Это правда.
Изабелла вспыхнула. Вне всяких сомнений, она что-то скрывала.
— Отсюда и проистекает моя внутренняя борьба.
Я кивнула. Знала я, откуда она проистекает, — из моей разрушенной личной жизни.
— Ты же не просто кого-то встретила, Изабелла. У вас был роман, а твои друзья тем временем думали, что ты сходишь с ума по Франциско.
— Вот видишь? У тебя прекрасно развита интуиция.
— Значит, вы встречались тайно от Франциско?
«И от меня», — хотелось добавить мне.
— Да, Линн. Все именно так, как ты думаешь. Пожалуйста, не… я этого не вынесу… Я обманывала тебя — и каюсь.
Обманывала! Меня! Значит, это была все-таки Изабелла?..
— Притяжение между нами было таким сильным, энергетика такой мощной, — сказала она, делая вид, что ее мучает совесть. — Ты можешь осудить меня за это — и я не вправе винить тебя, — но пойми, что мое сердце велело мне сделать то, что я сделала! Ты спросишь, почему я молчала так долго. Я отвечу: я боялась твоей реакции, боялась, что ты не одобришь мое поведение.
Я молча смотрела на нее — не в ярости, а в замешательстве. Я пыталась представить ее рядом с Ки-пом и не могла. Он был высокий, как телеграфный столб, а она едва ли доставала ему до пояса. Хотя, возможно, ему это даже нравилось…
«Ах ты, мерзавка! — подумала я. Меня наконец охватил праведный гнев: — Как ты могла спать с моим мужем, писать статьи обо мне в газетах и еще называться подругой? Как?! Зачем?!»
Мне хотелось дать ей пощечину, чтобы эта блаженная улыбка наконец сошла с ее лица, но я была не из тех, кто дает пощечины.
— Линн! — Изабелла схватила меня за руку. — Ты побледнела. Ты точно не хочешь зеленого чаю?
Я вырвала руку.
— Ты, маленькая дрянь! Мне ничего от тебя не надо. Ты туда, может быть, яд подсыплешь!
— Яд? — удивилась она. Из нее бы вышла неплохая актриса.
— Конечно, — съязвила я. — Ты меня не добила в прошлом году, теперь самое время довести дело до конца.
— Линн, о чем ты…
— Как ты вообще можешь так жить?! — не унималась я. — Как у тебя только хватает наглости после того, что ты сделала, приглашать меня к себе, предлагать мне свой чертов зеленый чай, строить из себя подругу?
— Строить из себя подругу? Но ты действительно моя подруга!
— Не смей называть меня так! Ты мне отвратительна!
— Отвратительна? — Она взглянула на меня так, будто я ударила ее. — Я не думала, что ты так отнесешься к моему поступку. Я полагала, что ты шире смотришь на вещи…
— По-твоему, я должна одобрить твой поступок? Ты в своем уме?!
Слезы брызнули из ее глаз. Я была рада, что она плачет. Рада!
— У меня никогда раньше не было тайн от настоящих друзей. Я не хотела ничего скрывать от тебя, — ее голос дрогнул, — и я бы с удовольствием все рассказала и тебе, и Пенни, и Гейл, и Саре. Но тогда бы я задела чувства другого человека, не забывай об этом!
— Не забывать? Да разве такое забудешь?!
Они с Кипом кувыркались на моей кровати, пока я была на конференции! Нет, такое не забывается.
— Знаешь, что я думаю, Изабелла? — добавила я. — Я думаю, что ты просто не в себе.
— Не в себе? — Тут она по-настоящему разрыдалась. — Ты считаешь меня ненормальной, потому что я влюблена?
— Влюблена? Так вы до сих пор вместе?
Разве они с Кипом не расстались?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86