Они прибыли на «роллс-ройсе» Барри Шиллера – по словам мамы, с шофером, который объяснил, что Барри рад был бы сам привести Шэрон с сыном, но очень занят, поэтому настоял, чтобы они воспользовались его машиной с шофером. Футы-нуты!
В первый вечер приезда Нормана мне позволили присоединиться ко всем у мамы за ужином.
– Норман! – Я обняла племянника. – Отлично выглядишь!
Ну, «отлично», быть может, несколько сильно сказано, но он и впрямь выглядел лучше, чем на Рождество. Невысокий и худенький, как его мать (я подозревала: одной из причин, побудивших Нормана пойти в военное училище, было стремление доказать, что он настоящий мужчина, несмотря на субтильную внешность), в декабре он казался и вовсе тощим. Но сейчас Норман слегка окреп и смотрелся несколько увереннее. Даже его стрижка – «обрезание» – не была такой жалкой.
– Как дела, Гладенький? – пошутила я, проведя пальцем по его ежику.
– Нормально, тетя Дебора. Да, не верится, что ты живешь в коттедже на берегу. Клёво!
– Для человека твоих лет это, может, и клёво, Норман, – вмешалась Шэрон. – Но для женщины в возрасте твоей тетки это странно.
– Если выберешь завтра время, позаимствуй у бабушки машину и приезжай, – сказала я, проигнорировав слова сестрицы. – Прогуляемся по пляжу, позагораем.
– Классно! – одобрил мой план племянник.
За ужином Норман травил нам байки о жизни в училище. Я спросила, действительно ли кадеты-мужчины так издеваются над кадетами-девушками, как об этом пишут в прессе.
– Не больше, чем друг над другом. – Норман задрал рубашку и гордо продемонстрировал свои боевые шрамы.
После ужина он ушел в кабинет посмотреть старый фильм с Джоном Уэйном, а мама отправилась на кухню мыть посуду. И мы с Шэрон остались наедине, а это, как всегда, вызывало сложности.
– Ты наверняка рада, что Норман дома, – проговорила я.
– В экстазе. Особенно я рада тому, что он так быстро поладил с Барри.
– Ты и впрямь полагаешь, что это мудро? Норман и так видел множество твоих мужчин.
– Я не шлюха, Дебора! – насупилась Шэрон. – «Мои мужчины», как ты изволила выразиться, это не клиенты, а мужья.
– Именно. Меньше всего Норману нужна очередная эмоциональная привязанность к мужчине, который в конечном счете неизбежно уйдет.
– Уйдет? С чего ты взяла, что Барри уйдет? Мы с ним становимся с каждым днем все ближе. Посмотри, как он заботится о нас! Отправил сюда на своей машине с шофером! Даже когда Барри встречается с клиентами, то всегда заботится обо мне.
– А кто его клиенты? – спросила я. – Кроме тебя, естественно.
– Он не имеет права обсуждать это со мной. Отношения между клиентом и адвокатом – тайна.
– Значит, ты не знаешь, чьи еще интересы он представляет?
– Не знаю. Но мне известно, что Барри весьма компетентен, поскольку живет как король. И кстати, обращается со мной как с королевой. Ты можешь сказать такое о плотнике, с которым встречаешься?
– Он вовсе не плотник, – возразила я, сожалея, что мама рассказала ей о Рэе. – И у нас с ним не роман. Мы просто друзья.
– Не важно. Я имею в виду, что Барри не только богатый человек, но и щедрый. Я думаю, он Тот Самый.
– Четвертый, ты хочешь сказать.
– Очень смешно, Дебора.
– Шэрон, – вздохнула я. – Брось ты это дело. Барри – слизняк.
– Тебе бы такого слизняка!
– Мне и так неплохо, спасибо.
– С плотником. Как вы развлекаетесь? Смотрите «Добрый старый дом»?
В этот момент вошла мама.
– Готова поклясться, что вы только что грызлись. А ведь вы обещали больше не делать этого – из любви ко мне и ради моего здоровья – значит, я ошиблась. Не так ли, девочки?
Мы с Шэрон улыбнулись и ответили:
– Да, мама.
В среду днем Норман на «Дельте 88» приехал ко мне в гости. Я накормила его ленчем, провела по Убежищу, купила ему фирменную футболку и познакомила с Фредом Зимски, и тот привлек Нормана к себе, сказав:
– Твоя бабушка – это что-то, парень!
Позже, когда мы с Норманом гуляли по пляжу, ища ракушки, он вдруг спросил, не могу ли я сделать ему одолжение.
– Конечно. Говори.
– Присмотри за мамой, ладно?
– Почему? Она вот-вот свалится с небес на своей метле?
– Да нет, дело не в этом. Позаботься о ней вместо меня, хорошо? Тетя Дебора, я знаю, вы с ней не всегда ладите и она бывает занозой в заднице, это уж точно, но она моя мама, и я люблю ее. А поскольку я завтра возвращаюсь в училище, то не смогу…
– Норман, – оборвала я его, поняв, что он не шутит, – притормози. Расскажи-ка мне, что тебя тревожит.
Он пожал плечами.
– Норман!
– Ладно. Это тот малый, с которым она встречается.
– Барри Шиллер?
Он кивнул:
– Мой отец был мерзавцем, и мне придется с этим жить. Но мне совсем не хочется, придя домой, обнаружить там очередного мерзавца.
– С чего ты взял, что Барри мерзавец?
– Я не доверяю ему.
– Для этого должна быть причина, Норман. Говори конкретно.
– Он все время висит на телефоне, болтая о всякой ерунде. А когда обращает внимание на маму, то лишь для того, чтобы расспросить об убийстве, в котором вы с ней оказались замешаны, на тот случай, если ему придется ее защищать: не припомнила ли она чего-нибудь нового о той ночи, когда убили доктора, и все такое. Он… слишком уж корчит из себя адвоката.
– Твоя мать сказала, что он очень увлечен своим делом и это разрушило его брак. Но это лишь означает, что Барри самовлюбленный и односторонний человек, а вовсе не мерзавец.
– Ладно. А как тебе вот это: он сделал пластическую операцию!
Я рассмеялась.
– Пластическая операция – не преступление, Норман! Ты поймешь это, дожив до моих лет.
– Возможно, но никто из мужчин в училище ни за что не стал бы ее делать.
– Да, вряд ли.
– Ну а этот клоун отсосал себе жир с рожи и сделал… погоди, как это… химическую подтяжку, вот!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92