За ее спиной в этот момент открылась дверь, и в ней показалась Дон, с робким видом и очень, очень пьяная.
Закончив совещание с редактором отдела моды по поводу того, как интереснее показать в журнале новые модели купальников, Мел чувствовала себя как выжатая тряпка. Эта редакторша была просто слабоумной. Как у всех модниц, у нее в голове вместо мозгов опилки.Когда редакторша предложила серию снимков кукол, наряженных в купальники, Мел вспомнила популярные в пятидесятые годы гипсовые куклы и подумала», что это замечательная идея, но потом из памяти всплыло словечко «мумии». Английские слова dummies (куклы) и mummies (мумии) близки по звучанию. – Прим. перев.

Ой, конечно, что-то вроде забинтованного человека-невидимки в купальнике. Потрясающе! В который уже раз Мел убедилась в справедливости высказывания, что посвященная моде журналистика – это грандиозное издевательство, вытворяемое тонкими и безнадежно шизанутыми над толстыми и относительно нормальными. Мумии! Боже праведный, следующим номером у них будут трупы. Она покачала головой, пытаясь избавиться от вставшей перед ее глазами неприятной картины, и тут ее взгляд упал на листок, приклеенный к экрану ее компьютера. ОЛИВИЯ СЕГОДНЯ ОБЕДАЕТ В «РИТЦ». ЧАС ДНЯ. Как похоже на Оливию. Ни «пожалуйста», ни «спасибо», ни «приходите туда». Сколько сейчас? Четверть первого. Боже, у нее не так много времени. Она позвонила секретарше и отменила все встречи. Потом нагнулась к ящику стола и извлекла из него миниатюрную бутылочку «Реми Мартен» и два больших голубых мешка для прачечной.Сделав изрядный глоток коньяка, Мел принялась за работу.К тому времени, когда поджарое, как у борзой, тело Оливии в дорогом костюме от Шанель продефилировало через зал ресторана «Ритц», Мел благодаря любезности своего приятеля Луи, метрдотеля этого заведения, уже сидела за лучшим столиком с видом на Сент-Джеймс пари.Пока Оливия вручала Луи свое пальто, Мел обвела взглядом пышные фрески, роспись, огромные канделябры, золоченые гирлянды и грандиозный вид на парк. Говорят, что в «Ритц» самый прекрасный в Европе обеденный зал, и кто станет оспаривать это? Мел не смогла бы придумать более удачной декорации для того, что предстояло ей.– Мелани, здравствуй, дорогая! – Оливия одарила Мел улыбкой, полной настолько нетипичной для нее любезности, что эта улыбка едва не бросила Мел на растительный орнамент стены. – Что ты хотела бы заказать?Мел была воспитана на убеждении, что, когда заказывают обед в ресторане, личные вкусы играют последнюю роль, а первую играет твое положение на общественной лестнице. Если ты выберешь дорогие блюда, ты рискуешь показаться жадной, если дешевые – прослыть человеком с низким вкусом. Неписаные правила хорошего тона диктуют всегда придерживаться золотой середины.Ну да сегодня плевать на правила. Она поискала в меню самые дорогие блюда. Вот.Избегая встречаться глазами с Оливией, она обратилась прямо к официанту:– Спасибо, Луи, я возьму икру и омара.Слабый сдавленный звук показал, что шампанское у Оливии попало не в то горло. Официант обратился к ней:– А вы, мадам?– Спасибо, Луи, закуску я пропускаю. Небольшой кусок поджаренного палтуса, как обычно.Официант удалился.– Скажи мне, Оливия, у тебя есть хоть какие-нибудь пороки?Оливия доверительно пододвинулась к Мел. Возможно, сейчас наступил момент, когда она признается в том, что она лесбиянка, кокаинистка или страдает манией делать покупки.– Дело в том, – Оливия понизила голос и огляделась по сторонам, – что я неравнодушна к пресным бисквитам.– Не может этого быть!– Да, – голос Оливии звучал так, словно она делилась каким-то страшным секретом, – в каждом из них по восемнадцать калорий, так что это будет только триста шестьдесят калорий, если ты съешь всю пачку.От изумления Мел не могла сдвинуться с места. Кому, кроме Оливии, могло прийти в голову съесть целую пачку пресных бисквитов? Захотел ли бы кто-нибудь? И потом, что ни говори, 360 калорий – это больше, чем в батончике «Марс».Мел бросила взгляд на часы. Четверть второго, и, по ее расчетам, Оливия вряд ли доберется до сути дела раньше двух. Мел была частым посетителем ресторанов и знала обычаи. Деловые обеды влиятельных людей следуют по раз и навсегда заведенному распорядку, нарушать который опасно. Сначала аперитив и сплетни о том, кто лезет вверх, а кто катится вниз. Потом недожаренная утка и минеральная вода, за которыми можно обсуждать покупки, но только в самой общей форме. Никакого десерта, увы. Под конец кофе-эспрессо или, для чревоугодников, «капуччино». Только после этого можно открывать свою записную книжку и переходить к кровопролитию.Ровно в 2.03 Оливия отодвинула в сторону свою кофейную чашку и наклонилась к Мел.– Так вот, Мелани, я думаю, нам надо поговорить. Последние несколько недель я наблюдала за тобой, и знаешь, к какому я пришла выводу?– Что я потрясающе способный редактор и что ты собираешься повысить меня?Оливия словно не слышала ее слов:– Что ты перестала верить в «Фемину», Мелани.Мел спросила себя, стоит ли ей опровергать это утверждение. Ведь это правда. Она могла верить в «Фемину», у которой хватило бы смелости подвергнуть сомнению свою философию, но не в «Фемину», которая отказывается признать бьющую ее по щекам реальность и продолжает талдычить, как это делает Оливия, что спасение женщин в одной только работе.К ужасу Мел, Оливия взяла ее за руку. Рука Оливии была холодной и гладкой, как полированный дорогой камень.– Я знаю, дорогая Мел, что для тебя это будет ударом, но я думаю, что нам пора отпустить тебя, пока положение не стало совсем кошмарным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154