Крупным планом два обнаженных тела с гениталиями, не имеющими ничего общего с ее, а потому, как теперь она наконец-то поняла, мужскими. Вспомнила она и надпись на странице: «Забавы нашего любимого грека Ганимеда». Второй, это шокировало ее больше, в глубине ящика для воротников и запонок мужа. Журнал с фотографиями мальчиков и мужчин, обнаженных, на пшеничном поле, у дерева, лежащих, разведя ноги, среди папоротников. Она вернула журнал на место, решив, что он имеет какое-то отношение к скаутам, и ничего не сказала.
Возвращаясь от врача, Элайза шла медленно, засунув стиснутые в кулаки руки в карманы, цепляя подошвами за выщербленный тротуар. Воздушные налеты учащались, интенсивность их нарастала, все могло случиться, случилось же с Джонни, а она вдруг почувствовала, что еще и не жила. Она же видела разительный контраст между собой и Нелл. И жутко завидовала, наблюдая, как та расцветает, когда она чахла. С этим надо что-то делать, решила Элайза.
Гордона отправляли на войну, поэтому он и Нелл поженились. Артур не смог приехать на свадьбу, чему Элайза только обрадовалась. Несколько приятелей Дикки пришли на вечерние танцы, и она позволила себе оголить колено, ногой отбивая ритм, заданный оркестром. От миссис Смарт не укрылось, что Элайза демонстрирует свои ноги, что привлекало мужчин. Элайза тоже заметила, что ее ноги пользуются успехом. И когда пожаловалась, что ей жарко, хотя уже шел октябрь, позволила Томми Уилкинсу прогуляться с ней. Там позволила и кое-что еще. Не так много, как хотелось Томми, но достаточно, чтобы стравить пар. Достаточно, чтобы доказать, что и она умеет зажигать мужчин.
Вернулась она со сверкающими глазами и дымящейся сигаретой. Не отвела глаз, когда миссис Смарт сурово посмотрела на нее. Еще один стакан портвейна, и Элайза бы ей многое высказала, а так села, положив ногу на ногу, чтобы Томми мог полюбоваться ими. Потом, когда выпал снег и одиночество в Рождество заставило его плакать, она уложила Томми в свою постель. Поняли, что мужчина и женщина могут наслаждаться там друг другом и в этом нет ничего омерзительного. И мужчине есть чем себя занять, вместо того чтобы лежать рядом с женщиной и плакать. И пусть она опять кровила, пусть ей было больно, эта ночь не шла ни в какое сравнение с брачной. А удивленному Томми она сказала, что у нее, должно быть, месячные. Не могла признаться в том но стыдном факте, что легла с ним в кровать девственницей. Но встала с нее, как радостно отметила Элайза по утру, уже женщиной.
Томми торговал углем, но разве это имело какое-то значение? Заботило Элайзу только одно: у него бронь, и армию его не брали, а потому, несмотря на войну и воздушные налеты, он всегда мог найти для нее час-другой. Все шло прекрасно, и Элайза расцвела. Чувствовала, что цветет, как и Нелл, хотя бы по вниманию, которое теперь видела со стороны мужчин. А какое-то время спустя и сама научилась получать удовольствие. Знала, что ее родственники и подруги гадали, а с чего с ней произошла такая перемена, но не ощущала за собой никакой вины, считала себя в полном праве делать то, что делала. Ни на йоту не сомневалась, что супружеский долг заплатила сполна.
Потом Томми уехал домой, в Хокстон, чтобы жениться на своей невесте, Майре. Расстались они добрыми друзьями. Углублять их отношения не имело смысла. Ума миссис Смарт хватало, и она уже удивлялась вслух, отчего это Элайза так округлилась, если все в дефиците и большинству людей приходится затягивать пояса. А тут еще младшая сестра Артура, Дафф, с позором вернулась домой, забеременев от женатого мужчины. Так что Элайза распрощалась с Томми, сохранив их роман в тайне, и с распростертыми объятиями встретила вернувшегося с войны мужа. Как и положено жене. В глубине души она, конечно, завидовала Нелл, ее очаровательной дочке и блестящему мужу-офицеру, который так нежно ее любил. С Гордоном Элайза отлично ладила: он тоже происходил не из рабочих.
Но Элайза стала другой, более зрелой и независимой. Она наняла в магазин девушку, не проконсультировавшись с Артуром, и перекрасила фасад. С вывески исчез «Артур Смарт». Теперь на ней значилось: «Смарты. – цветоводы высшего уровня». И только попробуй мне что-нибудь сказать, говорил ее брошенный на мужа взгляд.
– А девушку мне пришлось нанять, чтобы заменить Нелл. – И тут она смотрела ему прямо глаза. Он отвернулся.
Нелл и миссис Смарт жили с дочкой Нелл в пригороде. Миссис Смарт сказала, что устала от вида развалин. И она очень привязалась к девочке, Вирджинии. После стольких детей и внуков у нее вдруг нашлось время для этого маленького человечка. Она шила малышке платья, вплетала ленты в золотые косы, называла красотулечкой. Даже Нелл удивлялась такой любви, хотя и она обожала дочку и отдавала ей все, что могла.
А вот блестящий офицер Гордон не долго оставался образцовым мужем. То ли Нелл слишком уж сорила деньгами и потратила жалованье мужа на всякую ерунду (его версия), то ли он просадил большую часть жалованья на выпивку и карты в офицерской столовой, а потом во всем обвинил жену (ее версия). Как бы то ни было, Гордон избил жену, а когда та возмутилась, тряс чековой книжкой перед миссис Смарт, жалуясь на то, как много денег тратит ее дочь. Заплаканная Нелл оправдывалась. Он извинился перед миссис Смарт за то, что поднял руку на ее дочь, но оправдывался тем, что она его довела. Общими усилиями семейный пожар удалось потушить, и жизнь вернулась в обычную колею. Миссис Смарт продолжала жить у Нелл, чтобы экономить деньги на аренде дома и быть ближе к ненаглядной внучке. Более того, когда Гордон вновь начинал скандалить, брала Вирджинию и отправлялась к одной из своих дочерей, дожидаясь, пока оба, точнее, Гордон, успокоятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92