В конце концов, это была его работа. От ее: «Что ж, дорогой, если она не хочет тебя, она всегда может передать тебя мне…» – глаза Френсиса вспыхнули любопытством, а я подскочила и метнулась, уж не помню зачем, на другой конец комнаты. Так поступали отцы моих школьных подружек, когда что-то сексуальное вдруг прорывалось на экран телевизора.
Он же пристально смотрел на меня.
– Ты в порядке?
Ох, эта озабоченность и любовь в его взгляде. Как же мне хотелось от этого избавиться.
Телефон стал нашей линией жизни. Мэттью это решительно не нравилось. Я не удивлялась. Всегда полезно встать на место другого человека, прежде чем критиковать. На его месте я была бы вне себя. Понятное дело, что говорил он сквозь зубы.
– Мы любим друг друга, – в несчетный раз доносилось до меня из телефонной трубки, – так почему мы не вместе? На следующей неделе я еду на свадьбу. Ты поехать не можешь. Такая жизнь очень уж одинокая.
– Это самый последний раз, – обещала я ему. Мое сердце дрогнуло от страха. На свадьбах собиралось много народу. Люди обычно много пили и флиртовали. А Мэттью поедет один, мучаясь от одиночества… Помимо этого, я даже поражалась тому, как же мне его недоставало. Я просто не могла без него жить. – Как только это закончится, – добавила я. – Даю слово.
– Это хорошо, – его голос переполняла уверенность, – потому что жизнь нужна для того, чтобы жить. В нашем случае – жить вдвоем.
Я стояла в саду, сжимая в руке телефон, когда из дома вышел Френсис. Он сказал, что выгляжу я так будто только что увидела призрака.
Две подруги тети Коры из Норфолка, обе восьмидесяти с небольшим лет, настояли на том, чтобы отдать покойной последний долг. Френсис и я принимали их у себя вечером перед похоронами. Две лишние старушки не прибавили мне хлопот, их и так хватало, зато гарантировали, что разговор не затронет опасных тем Мне оставалось лишь задаваться вопросом, смогу ли я через тридцать лет говорить так много и так быстро. Само собой, разговор вертелся вокруг смерти. Они были в составе той группы, что отправилась на морскую прогулку: Кора просто привалилась к борту и умерла. Несмотря на траур, в женщинах чувствовалось раздражение. Одна из них, Сюзанна, сказала, что все хотели бы так уйти. Словно намекала, что Кора воспользовалась последним шансом, а их ждала долгая, мучительная смерть. «– Как же это здорово, самой грести в восемьдесят с небольшим лет, – отметила я.
– Ни от чего нельзя отказываться, – ответила мне Сюзанна. – Доживите до нашего возраста, и вы вспомните об упущенных возможностях, пожалеете, что не использовали их.
Не к месту она это сказала.
Френсис, в которого они сразу влюбились, признался им, что именно по этой причине и хочет уйти на Пенсию, пока еще есть силы. И этого мне слышать решительно не хотелось.
– Мы потеряли наших мужей, но нашли друг друга, – ответили они.
– Еще есть время найти любимого, – заметил он.
– О нет! – Они разве что не замахали руками.
Он посмотрел на меня и подмигнул.
– О да! – вырвалось у меня.
– Нет, если ты в счастье прожила с мужем всю жизнь! – Чувствовалось, что Сюзанну мое восклицание шокировало.
– Разумеется, нет. – Голос у меня вдруг стал каким-то странным, пронзительным, определенно не моим. – И я избегала взгляда Френсиса.
– Некоторые утверждают, – он явно дразнил старушек, – что именно наличие возлюбленных способствует сохранению семьи.
Старушкам эти шокирующие слова явно понравились. Я же выглядела как старушка.
Они вдруг превратились в молоденьких девушек, запретили ему вести такие кощунственные речи, тем самым требуя продолжения концерта. И Френсис оправдал их ожидания.
– Любовь сохраняет человеку молодость и красоту. – И он подмигнул им. Как мне показалось, похотливо. А потому еще больше понравился. Как я поняла, он дал им правильную оценку. С учетом его профессии удивляться не приходилось.
Мы собрались на следующий день. Несколько близких родственников. Значительно уменьшившийся числом клан Смартов. Меня это радовало. Чем с меньшим количеством людей мне предстояло общаться, тем лучше. Естественно, присутствовали дочери Коры Люси и Полин, их мужья, Френк и Кеннет, сын Люси Джордж с женой и детьми. Джон и Петра приехать не смогли, устраивали какой-то прием. Я ни чуточки не огорчилась: в их присутствии чувствовала себя не и своей тарелке. Еще нескольких двоюродных братьев и сестер я помнила смутно. Двух или трех подруг Коры из далекого прошлого не знала вообще. И под самое начало службы за спиной послышались шаги. Я обернулась и увидела невысокую светловолосую женщину, чуть моложе меня, в шикарной черной шляпе с вуалью. Усаживаясь на скамью, она подняла вуаль. Я решила, что косметики на лице чуть больше, чем следовало, и задалась вопросом, кто бы это мог быть. Не сомневалась, что не родственница. От Смартов в ней ничего не было.
Упало несколько слез, гроб унесли, и, пока мы пели Последний псалом, тетя Лайза наклонилась ко мне и шепнула, что венки крайне вульгарные. А потом мы потянулись к дверям. Сначала чтобы взглянуть на венки, лежащие аккуратными рядами, потом чтобы обнять друг друга и вытереть слезы, наконец – поехать к Полин на поминки. Моя тетушка подхватила Френсиса под руку, потом – меня, и втроем мы направились к автомобилю, когда женщина, прибывшая последней, подбежала к нам в облаке духов и заключила тетушку в объятия.
– Мамочка. – Выговор у нее был точь-в-точь как у тети Лайзы. – Я едва успела. А эти милые люди, должно быть, моя кузина Дилис… – Она выдержала театральную паузу, копируя манеру матери, и добавила: – И конечно же, ее муж.
– Дорогая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92