Все дело в женщинах. Надо ему помочь. У вас нет знакомой женщины? - это он ко мне.
- Нет, - ответил я.
Честный Корсаров постарался. Он стал следить за машинисткой Надеждой, по любому поводу направлял к ней Валентина, любил заверять его:
- Надежда знает свое дело... Моментально набьет любой текст... Очень опытная машинистка. Надежда нас не подведет.
Еще он подсунул Валентину яркий календарь с фотографиями из футбола.
- От Надежды, - застенчиво сказал он.
Валентин Игоревич терпел недолго.
- Да пошли вы к черту! - загремел он. - Пошли вы к самому поганому черту! И так не знаешь, куда от ваших баб деваться! Шестерым уже алименты плачу. Детей восемь. Старшего в милицию забрали - на петушка поссал.
- На какого петушка?
- На детской площадке этот петушок.
Грязными сапогами прошли мимо минотавры (вот они появились!). Задержались. Вернулись. Чего надо, минотавры?
- Документы.
(А я думал - обсудить со мной негативное мнение, высказанное Даниилом Андреевым о критике Мережковским поэтических сборников Блока.)
- Билет.
Молча достаю билет.
- Оружие есть?
- Нет.
- Зачем едете?
- Туризм.
- Где жить будете?
- У друзей.
Один минотавр включил рацию и тихо сказал:
- Дима? Проверь - Собакин Илья Павлович...
Потом повернул рога ко мне:
- Все в порядке.
У меня есть сестра. Однажды ее вызвали к доске:
- Какие древнегреческие мифы знает у нас Таня?
- Ну... Как его... Про ментозавра.
Вспоминая эту давнюю историю с сестрой, я собираюсь всех милиционеров в тексте называть минотаврами. Это несколько освежит эпизоды с их участием. Вы представляете себе минотавра в сержантских погонах, с "Макаровым" и с коллаборационистской, времен Второй Мировой войны, фуражкой на бритой башке?
Общение с минотаврами - рефрен моего путешествия. Иногда его исполняет хор, иногда прокуренный дискант соло. Из старого лабиринта на Крите несется злорадное мычание отрубленной Тесеем башки. "Я - Минотавр. Мои наследники заполонят Землю и доведут вас до безумия. Вы будете бояться их, стараясь избежать встречи, но нельзя спрятаться от их взгляда. Они все равно найдут каждого - и сосчитают."
Соседом моим в купе был офицер. Он угощал меня картошкой. Рассказывал про жизнь. В частности, про то, как он живет в далеком приграничном районе. Я не сразу привык к его манере разговора. Ради эксперимента я пять минут его слушал, глядя на часы. Защитник Отечества весело исповедовался матерными словами. Получалось в среднем двадцать шесть таких слов в минуту. Думаю, враг, заслышав его, захлебнется этим потоком раньше, чем его настигнет пуля.
- Ездим к границе на БТРе, - сладко делился офицер. - За границей косули еще не пуганые... да и вообще. Их там больше в десять раз, чем на нашей стороне. Подъезжаешь почти в упор - и из автоматов. Р-раз!.. Все семейство. Ну, как обычно, если на границе стрельба, то все уже знают охота пошла. Приезжают с соседней точки, говорят - делиться надо. Но своему брату-пограничнику не жалко.
- А с другой стороны границы есть реакция?
- Да ты что! Там одни чурки живут, они границу не держат. Вообще, на кой эта граница? Там леса одни да горы. Но генералы-то не дураки сворачивать все это дело. Они и сами любят охотой побаловаться. Раз приезжает генерал, говорит: везите. Ну, нормально, водки взяли, как обычно. А мужики недоглядели, ну и упился он в жопу. Автомат схватил, и давай палить во все стороны. Я, говорит, стадо бизонов вижу. А если какая-нибудь тварь подойдет, то всажу ей весь рожок прямо в ряху. Ну мы оставили его там, отъехали метров на двести, чтобы погулял мужик, в себя пришел... Мы же понимаем, устал на работе. Потом приезжаем, покрутились-покрутились - нет его нигде. Ну, мы на заставу - а что говорить, не знаем. Ну, один летеха ляпнул, что его чурки в плен взяли. Думаем, не найдется - так и сообщим в центр, все организуем, будто бой был там... Не говорить же правду? А этот пидор-генерал на соседнюю заставу пешком пришел ночью... Вот прикол был! Выходит он из темноты с автоматом и давай орать: "Совсем обленились! Генерал за вас должен в одиночку границы обходить!" Мужик нормальный оказался. Все, говорит, понимаю - сам виноват. Еще, сказал, к вам приеду... но не приехал.
Офицерское братство! - закатив глаза, продолжает мой сосед. - Выше его ничего не придумано. Я на войне был. Там все на нем держится, на братстве этом. Иначе бы чурки давно одолели, заставили бы вести переговоры.
Чурки! Они вообще не люди. Их бабы - не бабы, а подстилки; за банку тушенки готовы отдаться. Ну, мужики пользуются, конечно - а как без этого? Иначе там скоро и народа не останется: все вымрут, а новые не народятся. Выселить бы их оттуда в какую-нибудь глушь, пусть там торгуют своими наркотиками. Да, а ты думал? Они же все наркотиками торгуют и детей своих заставляют. Да детей и заставлять не надо, такая там, видите ли, национальная традиция! Культуры у них никакой. Ничего не умеют, только воруют. А язык!.. Попробуй, сформулируй на их языке бином Ньютона! Не сможешь, вот такой у них ломаный язык.
Я не выдержал.
- А ты попробуй его на великодержавском сформулировать, если такой культурный... Прямо сейчас!
Он осекся и оглядел меня новым взглядом. Холодно и иронично, как он думал, а на самом деле - с пьяным озлоблением.
- Вот на войне мы таких, как ты, убивали, - процедил он. - Раздражаете вы нормальных людей. Такой начнет чего-то там о равенстве народов, умные слова говорит, видите ли, а сам лох лохом. Привяжем его к четырем грузовикам и - в разные стороны.
Я переселился в другое купе, незанятое.
Ночью пересекли границу с республикой Окраиной. Долгие стоянки, таможня, синие фонари в окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42