Я его знаю так же хорошо, как и вы. Я мог бы все это оформить, но спешу и потому предпочитаю наиболее короткие пути для получения информации. Вы же понимаете, я хочу избежать нежелательной огласки…Вертя в руках нож для резки бумаги, юрист посмотрел на Мишеля, потом встал и застыл перед окном, выходящим во внутренний дворик.— Что вы хотите знать?— Честно говоря, не так много, мэтр. Каким образом происходило вступление в права наследования?— Видите ли, — начал нотариус, глядя вдаль, — вышло так, что я довольно хорошо знаю семью Дюваль. Поскольку уже несколько поколений моей семьи живут здесь, я знал Элен еще со школы и в той или иной мере был свидетелем всех значительных событий ее жизни. Ее замужество, рождение сыновей, похороны… Тем не менее я никогда не был близким другом Дювалей, в некотором смысле меня это даже радует. Я не люблю заниматься делами близких людей. Из-за этого трудно принять правильное решение… На момент своего замужества Элен принадлежала к старинной, но обедневшей протестантской семье. Поскольку она была очень красива, на ее руку претендовали многие молодые люди, среди них и Бернар Дюваль, молодой женевский банкир, протестант, который к тому же располагал значительными средствами. Думаю, они действительно полюбили друг друга и поженились, чтобы, как говорят, быть вместе всю жизнь… Я общался с ними в этот период, так как составлял их брачный контракт.— Каким образом?Нотариус повернулся к нему с улыбкой:— Естественно, в интересах более богатого. Вы можете представить себе женевского банкира, кальвиниста, отдающего все свое состояние супруге в случае смерти? Даже если он в нее влюблен? Нет, речь шла о гораздо более сложном виде контракта… Потом родился Тома, который по праву должен был стать наследником, затем Пьер, обладающий теми же правами. Не знаю почему, но все разладилось в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году… В июне… Да, именно тогда…— То есть как раз перед самоубийством Тома?— Да. Бернар попросил о немедленной встрече. Признаюсь, меня это очень удивило. Этот человек ничего не делал в спешке. Я помню, что он ворвался сюда словно вихрь. Дрожа от негодования, Бернар попросил меня вынуть завещание и изменить его по указаниям, которые показались мне слишком категоричными: он хотел лишить наследства Элен и Пьера, насколько это было возможным! Будучи в полном недоумении, я попросил объяснений, но Бернар отказался их дать. Он также отверг всяческие советы и потребовал, чтобы я сделал все в лучшем виде и как можно быстрее. Разумеется, это была нелегкая работа, но посильная. Я связался с его швейцарскими консультантами. И мы горы свернули, чтобы выполнить его указания. Когда мы закончили, я попросил его засвидетельствовать новое завещание… Несмотря на мои неоднократные обращения и письма, он так мне и не ответил. А потом он умер. Я ничего не понял, но не стал допытываться, что произошло. В конце концов, сказал я себе, клиенты делают что хотят. Просто я удивился, когда узнал о его смерти, что так и не получил от него ответа.Инстинктивно Мишель чувствовал, что эти события связаны с расследованием, но не понимал как.— Что вы об этом думаете, мэтр?Нотариус пожал плечами:— Ничего. Мне доверяют управлять состояниями, а не совестью…— Конечно. Но это не мешает вам иметь свое мнение об этом странном распоряжении…— Нет. Я как раз ничего об этом не знаю. Видите ли, Бернар был не из тех людей, что любят откровенничать. У него был тяжелый, тиранический характер, и он всегда сам принимал решения, не давая объяснений.— Какими делами он занимался?— Ничего особенного. Выделял субсидии некоторым ассоциациям, объединениям и другим благотворительным организациям. Это позволяло ему создавать финансовое и юридическое обеспечение, чтобы не платить налоги.— Вы не говорили ему о своей позиции?— Только в юридическом плане, а не по существу.— Вас ничто не удивляло?— Не понимаю…— Поставлю вопрос по-другому. Бернар Дюваль был честен в делах?Юрист ловко вышел из положения:— Когда у вас столько денег… много денег — а это как раз его случай, — честность становится понятием относительным…— Какие ассоциации он субсидировал?— Не помню, думаю, все понемногу…Мишель почувствовал, что бесполезно настаивать и пытаться узнать побольше о махинациях Бернара Дюваля. Нотариус будет говорить намеками, так как и сам в этом замешан.Мишель поднялся и пожал ему руку.— Благодарю вас, мэтр. Благодаря вам у меня появилось еще больше сомнений, но я знаю, что вы сказали главное.— У меня не было никаких причин скрывать от вас что-либо. Во всяком случае, вы бы сами об этом узнали. А это сэкономит время, особенно если вам удастся поймать виновника убийства.— Кстати, что касается убийства. Два последних вопроса в одном, мэтр. Думаете ли вы, что Тома действительно покончил жизнь самоубийством, а Бернар умер естественной смертью?Нотариус открыл дверь.— То, что я об этом думаю, не имеет никакого значения, инспектор. Нужны доказательства для ответа на такие вопросы.Мишель согласно кивнул и вышел.Он не спеша дошел до машины, наслаждаясь очарованием улиц старого города. Он был доволен. Картина следствия обогатилась несколькими дополнительными деталями. Глава 17 Сгорая от нетерпения увидеть Мюрьель, Мишель быстро вернулся в Лазаль. Увидев ее на диване, он подумал, что грезит. У нее снова была прежняя улыбка и спокойное лицо. Только темные круги под глазами свидетельствовали о том, что ей пришлось пережить.— Это невероятно! — воскликнул он, обнимая ее. — Я оставил тебя еле живой от холода, а теперь ты снова свеженькая, как всегда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86