— Стрельба не дает застояться реальности, Блэар. Иначе все становится скучным и безрадостным. Немного грохота, немного крови, и все оживает. Вы меня слушаете, Чабб? Можете использовать эту тему в проповеди.
— Не понимаю, милорд, зачем вам понадобилось тащить с нами Блэара?
— Потому что Блэар понимает, о чем я говорю, а вы нет. Мун, а вы понимаете?
Мун отвел в сторону ветку, возникшую на пути Роуленда:
— Стараюсь, милорд.
— Тогда мы не заскучаем. Знаете, Мун, вам надо было видеть Блэара на Золотом Береге. На побережье там англичан полно, а в глубине страны был один Блэар. И арабы, конечно, но они не в счет. Блэар не особый стрелок, но у него свои достоинства. Он там знает все входы и выходы. Говорит на местном языке, как паша. Видите ли, существуют два Блэара. Блэар-миф в Африке и настоящий Блэар здесь. Я верно рисую ваш портрет, Блэар? Нос не слишком длинный, в сторону не поехал? Просто в Африке у вас есть свой стиль, там вы — величина. Грустно видеть, что здесь вы почти никто. Что это вы все время смотрите на компас?
— Спасибо за прогулку. Дальше я двигаюсь один, — ответил Блэар.
— Погодите, — остановил его Роуленд.
От шахты они прошли вначале на восток, миновав несколько небольших рощиц, потом свернули на юго-восток и, пройдя через шеренгу ив, вышли к невидимому раньше отвалу другой заброшенной шахты. На этом отвале тоже росли березы, как будто предпочитавшие свалки. За деревьями виднелись подстриженная аккуратной стенкой живая изгородь и дом.
Роуленд полез вверх по склону. Наверху ветер был теплее, зато небо казалось еще ниже и чернее, чем раньше. Лицо Роуленда блестело, как у всех больных малярией. Жестом он показал на зеленевший ярдах в пятидесяти птичий трупик и приказал Муну вместе с Чаббом и егерями двигаться в ту сторону, вспугивая и поднимая птиц. Потом опять попросил Блэара подождать.
— Я не рассказал вам о приеме в Королевском географическом обществе. Жаль, что вас там не было. По-моему, присутствовали все члены Общества. И кое-кто из членов королевской семьи, чтобы продемонстрировать интерес к Африке, географии и показать, что они против рабства. Начали мы с шампанского, с выставки карт и всяких любопытных африканских штучек. Лапы гориллы пользовались огромным успехом. Конечно, все хотели бы увидеть и остальные ее части. Под конец мне повесили серебряную медаль на грудь и ленту на шею и наградили меня ружьем. Все прошло просто великолепно. Я мог оставаться в Лондоне и быть там нарасхват полгода, не меньше, но почувствовал, что должен находиться здесь. Мэйпоула вы не нашли?
— Нет.
— Но что-то вы нашли. Шарлотта не может вас так ненавидеть просто ни за что. Что же это?
— Вы собираетесь жениться на ней?
— Ради этого и затеяна вся история с вами. Вы не обнаружили ничего такого, что могло бы заставить ее ускорить окончательное решение? Знаете, епископ ведь не единственный человек, кто может отправить вас в Африку.
— Вы тоже могли бы это сделать?
— Я готов описать ему, как вы, все осознав и проникшись раскаянием, пришли ко мне и умоляли дать вам еще один шанс. Только расскажите мне о Мэйпоуле.
— Мисс Хэнни потребует, чтобы «Дом для женщин» продолжал функционировать.
— Да кого он интересует, этот ее «Дом для женщин»?! Пусть работает, почему нет? По крайней мере, она будет чем-то занята. А понадобится, закрою, как только захочу. Так что вы узнали о викарии?
Имя Розы уже готово было сорваться с его губ, но в этот момент среди деревьев раздались шум, крики и треск. «Мун и егеря похожи на вырвавшихся из школы мальчишек», — подумал Блэар. Поднялась стая дроздов, их черное лоснящееся оперение прорезали темно-красные полоски. Роуленд мгновенно сделал два выстрела. Егеря продолжали шуметь, и, пока птицы растерянно метались, Роуленд перезарядил ружье и выстрелил снова; участники его команды тем временем прорывались сквозь кусты, вспугивая птиц.
Блэар обошел живую изгородь и направился по подъездной дорожке к дому, машинально отметив про себя, что ее гравийное покрытие давно не разравнивали, а плиты, ведшие от дорожки к двери, поросли травой. Дом предназначался явно не для прислуги: это было трехэтажное кирпичное строение, стоявшее в уединенной части имения Хэнни; на взгляд Блэара, в таком доме мог бы жить управляющий имением или один из высших служащих компании Хэнни. Фасад украшали обнесенные коваными решетками балконы, слишком большие по сравнению с расположенными за ними окнами. Кирпичный фасад был как будто придавлен каменным фронтоном в греческом стиле. Дом был безобразен, по-видимому, пуст, но, судя по его внешнему виду, поддерживался в хорошем состоянии.
Роуленд выстрелил, и одно из окон разлетелось вдребезги.
— Вы не подумали, что внутри может кто-нибудь быть? — спросил Блэар.
— Вряд ли. Знаете, почему я оказался в Африке?
— Я вообще не знаю и не понимаю, почему англичане делают то, что они делают.
Роуленд снова навел на дом подарок Королевского общества, выстрелил, и разлетелось еще одно окно.
— У меня не было никакой специальности, только одни большие ожидания. Я поехал, чтобы сделать себе имя, и вдруг там вы оказываетесь у меня на пути. Я возвращаюсь домой, здесь снова вы. В этом есть что-то противоестественное, извращенное.
— Я работаю на епископа, только и всего.
— Он утверждает, будто вы нам помогаете. Я хочу, чтобы вы это доказали. Какая у вас есть информация о Мэйпоуле?
— Может быть, устроим атаку на амбары?
Роуленд выстрелил по двум верхним окнам. Стекло одного с грохотом упало внутрь дома, от другого остался только торчащий снизу стеклянный зуб.
— Я одного не понимаю, — проговорил Блэар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147