Это «заработала» магия. Рука Ветроволка выполняла функцию начертанного заклинания, а его голос запускал резонанс, канализующий магическую энергию в определенную последовательность, установленную данным заклятием. Приведенные в действие чары продолжались бы до самой своей отмены или до тех пор, пока в округе не истощилась бы вся магия.
Тинкер поняла это в ту минуту, когда откликнулись чародейские камни. С помощью того же «магического органа чувств» она обнаружила, что все вокруг внезапно ожило. Медленное, почти невидимое течение, которое она заметила раньше, ускорилось, устремляясь к каменным великанам. Достигнув монолитов, фиолетовое сияние магической энергии поползло вверх по очертаниям заклятия. Поначалу цветовой эффект, столь близкий к концу видимого спектра, был едва заметен, но потом налился силой и стал ярче. Тинкер увидела, как воздух вокруг монолитов начал преломляться, но не от жара или света, а от чего-то другого, отдающегося эхом в ее «магическом органе».
«Позволяет путешествовать сквозь миры… Дает власть, чтобы пересекать миры».
Ветроволк говорил о квантовом эффекте на уровне гиперфазы. Он мог перемещать магию туда, где находился. Судя по тому, что чувствовала Тинкер, Ветроволк создал с помощью заклинания мост между собой и чародейскими камнями, и теперь накопленная магическая энергия устремилась назад, вдоль квантового уровневого резонанса.
Активированная магия давила на Тинкер, словно ожидая дальнейших указаний.
Ветроволк пошевелился и произнес еще один гортанный гласный звук. Потом подал Тинкер знак молчать и не двигаться, и она, опасаясь, что запустит что-нибудь не то, замерла. Энергия начала медленно сворачиваться.
— Тебя научат, как этим пользоваться, — прервал Ветроволк молчание, когда, по его мнению, разговаривать стало безопасно.
Тинкер издала негромкое: «О!», которое до сих пор сдерживала в себе.
— Я и не подозревала, что эльфы могут так управлять магией! Я никогда не видела ничего подобного в Питтсбурге.
— Только домана способны призывать магию. Только домана клана Ветра могут взывать к этим камням.
Возможно, монолиты каким-то образом были закодированы на определенный геном, с тем чтобы домана лишь одного клана могли устанавливать правильный резонанс с чародейскими камнями.
— А у других кланов есть свои камни?
— Да. У всякого нормального клана их несколько. У клана Ветра их пять. Радиус действия ограничен одним мэем.
«Мэй» был довольно странной единицей длины, приблизительно в тысячу миль, и то при очень грубой оценке, словно точное расстояние не имело никакого значения. До сих пор мэй для Тинкер не имел смысла.
Она взглянула на свои руки. Воспоминание о магической энергии было навязчивым, словно зубная боль.
— Ты сделал это, чтобы я смогла призывать магию?
— Да, но нужно долго учиться.
— А я случайно не сотворю такое?
Он покачал головой:
— Механизмы запуска очень сложны.
Это звучало успокаивающе. Опасность не больше, чем зевком превратить себя в котлету. Но неужели — у Тинкер это в голове не укладывалось — Ветроволк подарил ей огромную власть? Почему ей? Любая эльфийка, из числа тех, что она здесь видела, возможно, и не равна ей по интеллектуальному уровню, но молода и красива. Почему за последние сто десять лет Ветроволк не влюбился ни в одну из них? Черт, ведь и Воробьиха крутилась у него прямо под носом, и к тому же она отмечена знаком gay.
Тут Тинкер пришло в голову, что хотя внешне Воробьиха не хуже эльфийских аристократок, она по-прежнему относится к низшей касте.
— А Воробьиха имеет доступ к этим камням?
— Нет. Генетически она не домана.
— Почему?
— Потому что это больше не практикуется. — Ветроволк подал Тинкер руку, и они пошли к воротам. — Да, когда-то давно мы свободно поднимали низкокастовых на уровень способностей домана. Но это происходило во время войны. Теперь мы так не поступаем.
— А как же я?
— Ты была человеком, простой смертной. Это два абсолютно разных случая. Жестокая необходимость в сравнении с простым удобством.
У ворот их встретили и бесшумно двинулись следом две тени в форме секаша. Тинкер со стыдом поняла, что одна из них — Солнечное Копье. Пришла ли она с Ветроволком или, спустившись с балкона, опекала Тинкер с самого начала? Что, черт побери, могла подумать о ней эта женщина, видя, как она бегает в темноте и кидается сапогами в Ветроволка? Тинкер поморщилась, как от боли, и припомнила весь разговор с Ветроволком. На каком языке они спорили? На английском. Слава богу.
— А ты можешь… Пожалуйста… Можешь мне объяснить, что ты все-таки со мной сделал? В целом.
— Ты уверена? Это разговор не из легких. Ты столько испытала, что тебе тяжело будет это слушать.
— Ничего. Я хочу знать.
— Прекрасно. Я использовал чары превращения, активируемые моей спермой, и принял меры предосторожности против радикальных изменений оригинала. Это чародейство считается совершенно безопасным. Много тысяч лет назад основу его разработал клан Кожи, и с тех пор оно только совершенствовалось. Я принял все меры предосторожности, чтобы оно стало абсолютно безопасным.
— Какие меры предосторожности?
— Абсолютной гарантией против возможной контаминации была твоя девственность.
Она вспыхнула:
— Ты шутишь!
— Нет. Для любого чародейства необходим ключ-источник. Сперма лучше всего. По самой своей природе, она модель жизни. — Значит, догадка Лейн была верна! — А вот наличие двух источников грозило бедой.
— Но ведь девственность — не обязательное условие. Достаточно одного-двух дней воздержания.
Ветроволк покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134