на кладбище людей полно, а вместо лиц у них ничего нет, гладкое место, а посреди старик седобородый стоит в милицейской форме. Эти безли-цые мечутся по кладбищу, будто кого-то ищут. А старик тут и говорит: вот она, хватайте! Безлицые бросаются к ней, а ребенок кричит: «Нет! Она моя!» Безлицые тут же рассыпались в прах, остались старик да ребенок. Она стоит между ними, и каждый ее к себе манит… Тут все пропало, и она проснулась.
Утро, серенькое и теплое, неярко горело августовским светом. Сильная роса приятно холодила ноги, пока она бежала к колодцу умываться. Хозяйка была уже во дворе, несла из хлева полное ведро парного молока.
— Проснулась уже, — одобрительно заметила бабка. — Да ты никак куда собралась?
— В лес пойду за грибами. — Валентина Сергеевна старательно отводила глаза от пытливого взгляда хозяйки.
— Не находилась еще, — помрачнела та. — Ну иди, коли есть охота. Только мой совет — в сторону кладбища не ходи. Попей-ка парного молочка.
Немного погодя библиотекарша была готова к выходу. Только вот беда — корзинки для грибов у нее не было.
— Да возьми мою. — Хозяйка подала ей красивую большую корзину. — На-ка молочка на дорожку. — Она протянула ей кринку, туго обмотанную чистой белой тряпкой. — Поставь на дно, по дороге выпьешь.
Валентина Сергеевна быстрым шагом двинулась в путь. Ей очень хотелось поскорее встретиться со своими товарищами. Надо обязательно побывать на кладбище. Посмотреть еще раз на памятник: действительно ли на нем ее имя? Деревня кончилась, и вскоре среди деревьев мелькнула палатка.
Товарищи ее уже встали и позавтракали.
— Ну, какие на сегодня планы? — спросил Забалу-ев. Валентина Сергеевна предложила тут же идти на кладбище, что было встречено без возражений.
По дороге библиотекарша поинтересовалась у Мити, далеко ли отсюда был лагерь профессора Струмса.
— Да нет, — последовал ответ. — Совсем рядом. Я, между прочим, туда уже сходил.
— Ну и что?
— Да ничего, никаких следов не осталось. Дорогу на кладбище вроде бы никто точно не знал, но дошли до него неожиданно быстро. Подул ветерок. Из-за туч выглянуло солнце, серое утро перешло в яркий летний день. И при солнечном свете кладбище казалось отнюдь не зловещим. Запустение, царившее здесь, придавало ему романтический вид, а старинные памятники еще больше усиливали впечатление.
Валентина Сергеевна, поначалу спешившая увидеть место своего приключения, заинтересовалась надгробиями. Она ходила от одного памятника к другому, пытаясь прочесть полустертые временем надписи, разглядывая причудливые обелиски. Ее товарищи вели себя так же. Наконец вышли к старой часовне, стоящей на самом краю. Вот здесь она пережидала грозу. Часовня темнела провалами окон и дверей, но уже не вызывала страха. Библиотекарша подошла к дверному проему и заглянула внутрь. Там было так же темно и пусто, только лучи света, пробивавшиеся сквозь дыры в крыше, причудливо выхватывали фрагменты полуосыпавшихся фресок на стенах. Она повернулась, пытаясь вспомнить, где находится тот памятник, на котором прочитала она дату своей предполагаемой смерти.
Взгляд ее сразу же нашел накренившуюся плиту из черного мрамора.
— Вот он, — боязливо произнесла библиотекарша, указывая на памятник.
— Ну-ка, ну-ка. — Забалуев достал из кармана очки и подошел к надгробию. За ним последовал Митя.
Она же осталась на месте, со страхом и нетерпением ожидая результатов. Внезапно раздался веселый смех. Смеялись оба. «Что они, с ума сошли?» — опешила библиотекарша.
— Идите-ка сюда! — захлебываясь от смеха, позвал Забалуев.
Она нерешительно подошла, не понимая причины их веселья.
— Читайте! — усмехаясь, приказал Забалуев. Она вгляделась в надписи.
«Петушкова Валентина Савельевна, — изумленно прочитала она. — Вдова действительного статского советника, потомственная дворянка». Дальше шли даты рождения и смерти. Год рождения действительно походил на ее, но только это был девятнадцатый век, а дата смерти и близко не соответствовала нынешнему году. Неужели она тогда со сна ошиблась? Валентина Сергеевна стояла, ничего не понимая.
— Конечно, вы обознались, — подтвердил ее догадку Забалуев. — После кошмарной ночи, грозы этой, опять же спали урывками.
— Так что же, ничего этого не было? — еще до конца не веря, спросила Петухова. — И жутких женщин, и руки, показавшейся из могилы?
— Ну конечно, — последовал ответ. — Все это вам приснилось. А имя на памятнике похоже на ваше, в горячке немудрено было ошибиться.
Валентина Сергеевна в недоумении переводила глаза с одного на другого. Забалуев весело улыбался, лицо же Мити было нахмурено. Он еще раз внимательно прочитал надпись.
— Похоже на правду, — задумчиво произнес Митя. — Хотя…
— А ваша история, Митя, не сродни ли истории Валентины Сергеевны? — Забалуев насмешливо посмотрел на Воробьева. — Воробушек вы мой ненаглядный, признайтесь, что все это придумали, так сказать, подыграли нашей уважаемой библиотекарше.
— Бросьте! — сердито возразил Митя. — Валентина Сергеевна, возможно, и ошиблась, но я-то был в трезвом уме. Пойдемте, покажу вам место раскопок.
Он быстро зашагал среди надгробий. Следом за ним двинулся и Забалуев.
Петухова плелась за ними следом и чувствовала себя последней дурой.
Казалось бы, радоваться надо. Все оказалось просто дурным сном. Однако сердце подсказывало: не все здесь так просто…
Товарищи ее были уже довольно далеко. Они остановились и, оживленно жестикулируя, о чем-то спорили. Нехотя подошла к ним и она.
Первое, что увидела, был памятник, та самая полуразбитая дорическая колонна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24