В нем поселились тысячи других слов, и как бы я ни пытался живописать встречу с родными и близкими — мало удалось бы мне прибавить к тому чувству, какое вызывает слово «дом».
День мы провели в городке, где, кроме семей и друзей, нас ожидала дивизия журналистов и кинохроникеров. Коллеги Хоутона готовятся к дружественной атаке, намечаемой на завтра. Они оттачивают перья, смазывают пишущие машинки (если их смазывают!), заготавливают, как патроны и снаряды, образы и сравнения, производят рекогносцировку и распределяют обязанности.
Нам осталось выполнить последнюю заповедь гаянской инструкции космонавтов: через сорок часов после посадки на любой планете (не раньше!) полностью выключить автоматику звездолета, произведя необходимую проверку по «карте контрольного осмотра».
Сейчас наш «Роот», хоть и покинутый нами, был ежесекундно готов к вылету.
Правила есть правила, и из уважения к Гаянцам мы выполнили их.
Через сорок часов (Юль напомнила нам, что уже пора) мы вновь вошли в звездолет. Юль читала «карту контрольного осмотра», а Шелест и Евгений Николаевич проверяли и выключали многочисленные агрегаты.
— «Проверить по Телепатону отсутствие позывных и выключить», — прочитала Юль.
— Это зачем? — спросил Мауки, сопровождавший нас.
— У Гаянцев телепатическая связь имеет такое же значение, как и радио, — объяснил Евгений Николаевич. — Она удобна тем, что меньше зависит от расстояния и помех и расходует мало энергии. Если кто-то терпит бедствие — он включает на телепатическую передачу свои позывные. Но здесь, на Земле, она еще не в ходу, и этот пункт имеет символическое значение — можно им пренебречь.
Юль не возражала, но Андрей Иванович Шелест недовольно глянул на Глебова.
— Правила хороши в комплексе, а не по личному усмотрению, — строго сказал он. — Прошу быть точным!
Евгений Николаевич смутился и послушно включил корабельный Телепатон.
— Секундомер! — потребовал командир. — Насколько мне помнится, там сказано: «в течение двухсот секунд»…
— Верно, командир, — сказала Юль, — я пропустила это.
— Зря, ани. Давай уж до конца…
Что-то сковало мое тело, сделало его холодным и напряженным. Краем глаза я заметил, что друзья мои побледнели. В кабине управления тихо, но в мозгу каждого из нас пульсируют слова:
— Тот уэй им Тиунэла ви… Тот уэй им Тиунэла ви… — И так, с правильными промежутками.
По-русски эта фраза означает: «Я, Тот, командир „Тиунэлы“, нахожусь в опасности»!
Шелест посмотрел на Юль.
… До позднего вечера мы пытались связаться если не с Тотом (он-то вряд ли жив), то с автоматическим Телепатоном, подававшим сигналы.
Обсуждали, спорили, строили предположения, снова и снова включали Телепатон, но ответа не получили. Засечь место передатчика не представлялось возможным: телепатическая связь не пригодна пока к пеленгации.
И мы сообща разработали план поисков. Если Тот каким-то образом улетел с Пито-Као, естественно предположить, что он приземлится на ближайший материк. Им была Южная Америка. Но с каким курсом мог лететь Тот?
Вероятнее всего, через Перу и Бразилию. Ближайшая — Перу. Кордильеры — Восточные и Западные — с высотами под 5–6 тысяч метров, горными потоками, лесистыми склонами и скалистыми ущельями. Может быть, там?
А «Фея Амазонки»? Ее нашли не так уж далеко от Манауса, вверх по течению Пуруса, притока Великой реки… Не сам ли Тот погиб там? Не его ли останки обнаружили Бергофф и Кордоне?

Глава пятнадцатая
НЕОЖИДАННАЯ…
1
Бергофф, невзирая на возраст и «волнения» бизнеса, старел медленно. Его врач, выпив больше положенного, высказал смелое предположение:
— Некоторое… гм… простите, патрон, сужение…
— Артерий?! — испуганно прервал Бергофф.
— Нет, нет. Сужение интеллекта, я хотел сказать, кругозора, вероятно, в некоторых случаях поощряет… гм… неувядание и несколько как бы растягивает молодость.
Бергофф не обиделся.
— Браво, док, — осклабился он. — Я знаю это мудрое правило со школьной скамьи.
Визит Хоутона встревожил миллионера. Он зорко следил за движениями Боба, готовый к обороне.
— Хелло, патрон, — с наигранной веселостью проговорил Хоутон, войдя к нему в кабинет.
— Хелло, — упавшим голосом слабо ответил Бергофф, слегка приподнимая верхнюю губу. — Читал о вашем возвращении. Рад видеть вас преуспевающим и… целехоньким.
— Не хочу отвечать вам тем же, — изрек Боб. — За вами крупный долг, и я еще приду за ними… в другой раз.
Бергофф задышал ровнее: старой акуле приходилось слышать и раньше «в другой раз» — ухо сделалось привычным к этим словам.
— Вы хотите рассказать о путешествии на Гаяну? — прощупывая почву, пошутил он.
— Вот что, Бергофф. — на йоту повысил тон Боб, — я не люблю мерзавцев и, сами понимаете, только а крайней необходимости прихожу к ним.
Бергофф промолчал. «Оскорбление — далеко не худшее в жизни», — подумал он.
— Немалую сумму сгребли вы, продав Пито-Као под космодром, — продолжал Хоутон. — И все же я могу помочь вам увеличить состояние…
Бергофф налил стакан сельтерской и прополоскал рот. Разговор принимал деловой характер — не мешает взвесить шансы: трезвый расчет всегда лежит в основе бизнеса.
— Мне необходимы все подробности того дня, когда вы с Ривейро Кордоне нашли «Фею Амазонки».
Бергофф поднял густые брови, опустил нижнюю губу и уставился на Хоутона. Потом привычка ничему не удивляться помогла ему осмыслить предложение, и он коротко спросил:
— Сколько?
— Что, сколько…
— Я буду иметь на этом деле.
Хоутон сжал кулаки:
— Много.
— Я бы хотел уточнить сумму, — настаивал Бергофф.
— Семьдесят процентов будущих доходов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56