— Не подадут, — вмешался я. — В стране нет его родственников. По крайней мере таких, которые подали бы в суд.
— Откуда ты это взял? — спросил Брюстер.
— Они бы не стали подменять мертвецов, если бы это было не так, — ответил я.
Брюстер тонко улыбнулся:
— Интересно, как это ты так удачно нашел могилу. Я тоже видел, что это воинский гроб. Но сопоставить все это мне поначалу не пришло в голову.
— Пауэлл или кто-то, кто знал ее, могли знать и то, что ее отец здесь похоронен и что его можно будет безопасно перенести. Раскопать кого-то другого было бы рискованно. Одни только даты вам не скажут о том, как часто посещается та или иная могила.
Брюстер взял у Кустиса переговорное устройство и вызвал другую команду гробокопателей, а присутствующим дал приказ продолжать, пока их не сменят. Солнце к этому времени уже садилось, и, похоже, впереди у нас была длинная ночь. Мы с Хелен Клюни пошли в придорожную столовую, оригинально расположенную прямо напротив ворот кладбища. Занявшись кофе с пончиками, она продолжала изложение своей теории о том, что сектанты стремились выставить меня в дурацком свете. На мое возражение, что я не имел отношения к этому делу, когда оно началось, она сказала:
— Вы единственный полицейский во всей полиции, говорящий на уэльском. Они, естественно, ожидали, что вас привлекут к делу, так замесив уэльское блюдо, что оно оказалось не по зубам лейтенанту.
— Хорошо. Я — потерянный брат Цинтии Пауэлл или что-нибудь в этом роде, — фыркнул я.
— Не смейтесь. Девушка из семьи Пауэлл только что вышла замуж за члена вашей семьи, как вы знаете.
— Позвольте, лорд Глиндиверт очень дальний родственник, если вообще он мой родственник. Мы даже не знаем никого по фамилии Пауэлл.
— Может, наследство? — спросила она. — Ваш отец владел землей в Уэльсе, не так ли?
— Он продал ее много лет назад. Мой дядя в Америке исполнил его волю, а деньги находились под опекой, пока я не достиг совершеннолетия. Я видел документы, и я получил все эти деньги, сколько их там ни было. По существу, я смог оплатить учебу в колледже. Ни я, ни мой дядя не имеем вкладов в Уэльсе.
— Я знаю, я проверяла, — сказала Хелен Клюни. — Лорд Глиндиверт никогда не слышал ни о ком из вас, если вас это волнует.
— Господи, вы и его втащили в это дело?
— Попросила своего друга, который его знает, задать ему несколько вопросов. Кстати, во время войны он летал на Спитфайре, окончил ее командиром эскадрильи, по-моему.
— Странно.
— Что странно?
— Не знаю. Просто много совпадений, думаю. Отец Цинтии Пауэлл служил в ВВС США, а лорд Глиндиверт только что женился на другой девушке по фамилии Пауэлл.
— Никакой связи, — ответила Хелен Клюни. — Хористка, которую он только что сделал честной женщиной, не имеет никакого отношения к Цинтии, насколько мы знаем.
Еще некоторое время мы ходили такими кругами в разговоре, так никуда и не приходя и чувствуя какое-то беспокойство от того, что была в этом какая-то система, которую мы никак не могли ухватить.
Затем вошел Пит Кустис. Он выглядел очень кисло.
— Лейтенант зовет тебя, Прайс. Мисс Клюни, вы бы лучше не ходили, это не очень приятно.
— Раскопали вторую могилу? — спросил я.
Кустис кивнул с болезненным видом и сказал:
— Это Мерлин Плью. Он все еще в том же старом черном костюме. Но почему-то у него отсутствуют кисти и ступни.
— Он привел на шабаш каувана, а это — ай-яй-яй! — сказал я, вставая на ноги, но вдруг вспомнил про кольцо и пробормотал: — Что за черт…
— Действительно, «что за черт», — согласился негр. — Запах был такой, когда открыли гроб, что можно было свалиться в обморок, и знаешь, что работники кладбища только что нам сказали?
— Нет, — ответил я. — Что они сказали?
Пит Кустис глубоко вздохнул, затем выдохнул и сказал:
— По меньшей мере шесть месяцев. Вот что они сказали. Они сказали, что тело, чтобы разложиться до такой степени, должно пролежать в могиле по меньшей мере шесть месяцев!
Некоторое время никто ничего не говорил. Затем я облизнул губы и сказал:
— Пит, я же был с этим типом прошлой ночью!
— Да, — кивнул Кустис. — Я помню, ты нам рассказывал.
Тело действительно принадлежало Мерлину Плью. В этом не было никакого сомнения. В отношении времени смерти Сэнди Макалпин не был так уверен, как работники кладбища. В официальном заключении говорилось, что тело настолько разложилось, что развалилось на части. Сэнди Макалпин заявил, что некоторые странности его настораживают. Но все-таки он дал нам положительное заключение и, в то же время как Брюстер вслух громко стонал, спросил:
— Сколько же двойников вы можете выкопать в порядке срочного заказа?
Причина смерти тоже была интересна.
Мерлин Плью был застрелен выстрелом в голову.
Пулей из моего револьвера.
Мы все трое набросились на Макалпина. Он твердо стоял на том, что пуля, которую он передал в лабораторию, была именно той, которую он вытащил из слабоумного черепа Мерлина. Также он настаивал, что подменить ее было невозможно. Мозг сохранился достаточно хорошо, так что он мог быть уверен в том, что вошла только одна пуля и в одном направлении. Осколки кости и повреждения внутренней поверхности черепа без тени сомнения доказывали, что до Макалпина там раньше никто и ни с какой целью не копался. В отношении причины смерти он был так же непреклонен. Плью был застрелен из моего револьвера задолго до того, как я узнал, что он вообще живет на свете!
Чем дальше мы продвигались, тем хуже становились.
Этот револьвер был у меня только около двух месяцев, я заменил свой старый на более новую модель. После запроса на оружейный завод Кольта в Коннектикуте выяснилось, что револьвер «кобра» с моим серийным номером сошел с конвейера всего за несколько недель до того, как я его приобрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61