Хотя здесь не тот случай. Наоборот, эмоций никаких. Эксперт: «А зачем ему вхо-. дить? Пострелял с порога и ушел». Профессионал обязательно проверил бы контрольным выстрелом в голову.– Вы следователь, – утвердительно сказала Нина Васильевна. – По поводу тех несчастных.У неё было низкое контральто с чуть заметной хрипотцой.Они прошли в комнату. Кларова, очевидно, приложила массу усилий, чтобы преобразовать её по своему вкусу. Сейчас номер больше всего походил на будуар провинциальной актрисы.– Дашенька, поздоровайся, к нам пришли.Девочка была в мать: черноволосая, стройная, с затаенным огнем в больших темных глазах. Желтая маечка без рукавов плотно облегала начинавшую формироваться фигуру.Заметив, что её разглядывают, она медленно поднялась с кресла, подмигнула и сделала книксен. Но, поймав сердитый взгляд матери, тут же нацепила маску пай-девочки, скромно потупилась и произнесла: «Здрасте».– Вообще-то боюсь, что не смогу оказаться полезной, – вздохнула Нина Васильевна и потянулась за сигаретой. – Я не была с ними знакома. Знаете, когда я брала сюда путевку, мой муж был против. Он неплохо обеспечен, ну и хотел, чтобы мы с Дашей отдыхали где-нибудь в Сочи или в Ялте… А тут – провинциальная дыра. Но мне нравится. Я отдыхаю, понимаете? От людей, от суеты. А с модного курорта я всегда возвращаюсь с дикой головной болью. Да, о чем это я?– О том, что вы не были знакомы с убитыми.– Убитыми… – Она произнесла это слово, будто пробуя на вкус, и осталась недовольна. – Ужасно звучит. Жертвы… Да, лучше. Трагичнее, не так обыденно.– Вы пришли с завтрака, – напомнил Туровский, стараясь перевести разговор с дебрей лингвистики на криминальную почву.– Сразу же. Я быстро завтракаю. Необходимый навык для современной женщины. Думала прогуляться, но голова разболелась. Пришлось вернуться.Туровский повернулся к девочке. Та уже снова забралась с ногами в кресло. В руках у неё была электронная игрушка – крошечный экран, по которому метались Микки-Маус и четыре толстые курицы. Куры несли яйца, часть из которых Микки-Маусу удавалось ловить, но большинство разбивалось, и игра начиналась сначала.– А ты, Даша? Когда ты вернулась в корпус?Она пожала острыми плечиками.– Ну, мы погуляли со Светкой. Тут недалеко, по парку.– На качелях катались?– Вот еще. Это для малышни. У нас свои дела.– Не помнишь, который был час?– Девять с минутами.– У тебя есть часы?Даша чуть снисходительно протянула руку, согнутую в запястье, и продемонстрировали изящные золотые часики.– Всамделишные! Я дама взрослая, без часов мне никак. У Светки тоже есть, ей на день рождения подарили, только попроще, конечно, подешевле. Она их каждое утро ставит по радио, чтобы в музыкалку не опаздывать. Ее предки приговорили на флейте дудеть.– Дарья! – ужаснулась Кларова-старшая.– А что тут такого? Она даже, кажется, и не против. У неё сейчас каникулы, так она все равно репетирует. И сюда с флейтой приехала.– И что, хорошо играет?– Еще бы! Дядя Андрей – и тот приходил слушать.– Брала бы пример, – как бы между прочим вставила Нина Васильевна.Даша чуть заметно ухмыльнулась, затем вдруг стала серьезной.– Светка вообще-то ничего. Не задается, как остальные. И поговорить с ней можно. Только тихая слишком. И прикид, как у малолетки: кофточка, юбочка. Коса толстая. Были б у меня такие волосищи – нипочем не стала бы косу заплетать. Сделала бы во-от такую прическу! – Загорелая ручка вытянулась вверх, показав высоту вожделенного парикмахерского чуда. Нина Васильевна на этот раз сдержалась.– А играет она и правда здорово. Я тоже так, на верное, хотела бы… Если бы сразу и в музыкалку не ходить пять лет подряд.– Света тоже отдыхает в санатории?– Нет, она живет на том берегу.– После прогулки вы вернулись вместе?– Да, она к нам заходила. Только быстро ушла. – И Даша почему-то украдкой бросила взгляд на мать, а та вдруг покраснела. Интересно.Туровский присел на корточки и посмотрел на девочку снизу вверх.– Дашенька, подумай, пожалуйста, только хорошенько, не упусти ничего. Кого вы видели в коридоре? Может быть, медсестру, горничную или кого-нибудь из отдыхающих?Она наморщила лоб.– Я помню, кто-то сидел в холле. Только я лица не видела, он книгу читал. А это кто был, шпион? Они все лица закрывают.– Вряд ли. А еще? Из соседних номеров никто не выходил?– Нет. Пусто было. Погода хорошая, чего ж дома сидеть?– Где сейчас Света? – Даша посмотрела в окно.– Вон, на лавочке загорает. Све-етка! Слышишь? С тобой поговорить хотят. Мужчина!Девочка на лавочке подняла голову, и Туровский подумал, что в юной Дарье, пренебрежительно назвав шей свою подругу тихоней, говорит чисто женская зависть: если Светлана и выглядела серым утенком, то современем утенок обещал вырасти в прелестного лебедя. Туровский спустился на улицу, подошел и сел рядом.– Здравствуй. Меня зовут Сергей Павлович. Можно дядя Сережа.Глаза у девочки были большие и умные.– «Сергей Павлович» звучит лучше. А вообще вы очень похожи на комиссара Каттани из «Спрута»,– Ну уж?– Не внешне. Внутри. Они были вашими друзьями, да?Он понял, что она говорит об убитых женщинах.– Наверное, можно сказать и так. Ты видела их когда-нибудь?– Нет. Я, кроме Даши, её мамы и дяди Андрея, здесь никого не знаю.– Ты заходила к Даше сегодня утром?– Она обещала дать игрушку. На время, конечно.– Электронную, Микки-Маус с корзиной, – сообразил Туровский. – Ну и что? He дала?– Нет. Дашка не жадная, вы не думайте. Наверно, Нина Васильевна была против. Все-таки игрушка дорогая.– Ты расстроилась?– Я не маленькая. Хотя… Если честно, немножко расстроилась. У меня такой никогда не было.– Светик, давай вспомним, что было потом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126