А в себя пришел оттого, что ощутил: барсенок перестал дышать.– Не смей! – закричал он. – Не смей! Не смей!!!Бьет не ладонь, она лишь указывает направление…Толкают все существо, вся энергия, рожденная в ступнях ног, умноженная десятикратно в бедрах и животе, стократно – в плечах, тысячекратно – в кончиках пальцев… Чонг зажмурил глаза, представляя себя мягким и тягучим, будто густое белое облако. Не смей, велел он барсенку. Разве Будде угодно, чтобы ты умер? Зачем же тогда он позволил дураку Джелгуну закрыть вход в келью?И Чонг вдруг понял, что пытался втолковать ему старый мастер. Тело словно взорвалось невиданной силой. Камень покачнулся… Видимо, зверю это движение причинило дополнительную боль, и он еле слышно застонал. Чонгу этот стон показался прекраснейшей музыкой, заполнившей сердце.– Держись! – приказал он.– Откат назад. Низ живота тяжел и горяч, словно… Словно он проглотил раскаленный шар! Еще ни разу за все время занятий ему не удавалось войти в это состояние. А тут…Он не сразу понял, что тяжеленная глыба отвалилась в сторону. Ему было не до того, чтобы радоваться успеху. Барсенок едва дышал, высунув посиневший язык.– Я в тебе не ошибся.Чонг оглянулся. Таши-Галла стоял за спиной.– Он будет жить, учитель?Мастер наклонился над зверем и быстрым движением ощупал его задние лапы.– Учитель…– Он обречен, – тихо сказал он.Забыв приличия, Чонг отчаянно вцепился в руку мастера.– Помогите! Помогите ему! – заорал он, и его крик эхом отозвался в скалах. – Вы же знаете секрет! Таши-Галла медленно покачал головой. – Молодой организм иногда творит чудеса. Нам остается только надеяться, И молиться Веемилостивому. Глава 3БЛАГОДАРНОСТЬ ЗА ЖИЗНЬ Барс выжил.Он ещё не совсем оправился даже спустя полгода и лежал на подстилке из пахучих трав, которую Чонг приспособил для него. Задние лапы покоились в специальных жестких повязках, покрытых для прочности обожженной глиной. Отвар из лунного корня, которым Чонг поил своего пациента, одновременно восстанавливал силы и действовал как снотворное. А как иначе объяснишь несмышленышу, почему нельзя раньше времени немножко побегать, скинув тугие повязки, и вволю поиграть с новым другом на лужайке?– Я назову тебя Спарша, – тихонько проговорил Чонг…Барс зевнул, посмотрел на человека мутноватым – глазом и снова погрузился в сон.Часто пещеру, где Чонг держал зверя, посещал Таши-Галла. Барс поначалу угрожающе скалился, но, на-верное, учитель умел разговаривать на языке животных и птиц. Он мягко и успокаивающе сказал что-то, погладил Спаршу за ушами и присел рядом с Чонгом, который ворошил угли в жаровне короткой палочкой.– А ты изменился, – проговорил учитель, и Чонг уловил нотку грусти в его голосе.– В тот день, когда вы сказали мне, что Спарша не выживет, я нагрубил вам, Учитель. Я вел себя недостойно.– Пустое, – махнул тот рукой и как бы между прочим спросил: – Джелгун тебя не обижает?– Не знаю… У меня нет времени, чтобы обращать на это внимание. Я… Я стал меньше заниматься, учитель. Я реже тренируюсь в искусстве «Облачной ладони», реже размышляю над священными текстами. Мне кажется, я сделал шаг назад.– Ты чувствуешь неудовлетворенность?– В том-то и дело, что не чувствую! – с отчаянием сказал Чонг. – Меня как будто устраивает такое положение вещей! Я боюсь.Он помолчал.– Во мне будто живут два разных человека. Один нашептывает, что я. никогда не смогу отказаться от земной юдоли, что жизнь этого зверя для меня дороже, чем божественное просветление, и, значит, я не могу быть монахом, служителем Будды…– А что же говорит другой? – с улыбкой спросил Таши-Галла.– Другой вообще ничего не говорит, – хмуро ответил Чонг. – Он только ходит по горам в поисках лекарственных трав… Меняет повязки… Ищет еду для Спарши. Успокаивает, когда тому больно. И он, мне кажется, побеждает того, первого.Таши-Галла наклонился над пламенем и подбросил в жаровню несколько сухих веток.– Просветление, божественное видение – это не цель существования, мой мальчик. Это, скорее, средство, чтобы помочь на своем пути всем страждущим… Вот этому зверю, например.– Для чего? – спросил Чонг.– Ты разве не знаешь?– Я чувствую сердцем. А мне бы хотелось ещё и осознать разумом.– Тогда… Я бы сказал: чтобы противостоять силе тьмы. Противопоставить силу созидания – разрушению и смерти. Гм… Может быть, это звучит высоко парно, но главное, к чему стремится каждое существо, наделенное душой, – это обретение покоя и равновесия. А путь к этому зависит большей частью от того, как каждый из нас, живущих, представляет себе этот покой. Покой, – Таши-Галла сделал ударение на последнем слове, – но не пустота. Духовная пустота – та же болезнь.Он посмотрел на спящего барса.– Ты спас ему жизнь. И теперь ради него ты жертвуешь тем, во что ты верил (или тебе так казалось). Не жалей. Жертвуя чем-то, всегда что-то приобретаешь. А то, что ты приобрел, стоит десяти лет самых усиленных занятий и медитаций на вершине скалы. Вот так, мой мальчик…Чонг сидел на земле, не замечая, что вечерний холод тонкими щупальцами проникает в пещеру, и смотрел на языки пламени, пляшущие в жаровне.– Я изучаю боевые искусства и медитирую, стараясь обрести покой в душе, – задумчиво проговорил он. – Но, взяв на себя заботу о другом существе, я отказываюсь от скорейшего достижения божественного просветления… Однако взамен я приобретаю любовь этого существа, и она дарит мне душевный покой, к. которому я стремился и от которого отказался… Воистину мир – это змея, кусающая себя за хвост.Перевал лежал впереди. Чонг от холода запахнул одежду поплотнее и подумал, что некоторые способности учителя так и останутся для него загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126