– Дззынь!Кажется, дверь.Шаги. Вялые, шаркающие, неохотные. Можно подумать, столетняя старуха шкандыбает, а не собственная дочь, перворазрядница по гимнастике. Бросила, дура, из-за какого-то там тренера.– Иду, иду. Привет, мам.– А я уж думала, дома нет никого. Звоню, звоню. Сумку хоть у матери забери!– А что там?– Крабы. Я крабов достала. Вынимай.– Ну конечно. Я боюсь, вдруг цапнут!– Не глупи. Они в целлофане. Почему из школы так рано? С уроков сбежала?Алена моментально стала серьезной.– Да, мама. Товарищам удалось отвлечь охрану и провезти меня в вагонетке с углем. Без жертв, конечно, не обошлось… Но мы отомстим!– Вечно твой юмор. Как с учебой-то?– Нормально, Я девочка немного взбалмошная, но начитанная и эрудированная.– Кто это сказал?– На родительские собрания надо ходить.Алла Федоровна взглянула на себя в зеркало и поправила прическу, Тридцать семь. Не девочка. Ноги отекают по вечерам, врач говорит, камешки в почках. Мешки под глазами приходится скрывать с помощью слоя пудры. Но в общем и целом… Ягодицы упругие, спинка прямая, бедра при ходьбе ещё покачиваются как надо, высокая грудь эффектно облегается голубой блузкой с открытым воротом. Очень даже ничего. Мужики исправно поворачивают вслед головы, будто подсолнухи за солнцем.– Ты что там застряла? – спросила Алёнка из кухни.– В зеркало смотрюсь.– Зря стараешься. Папка опять в кабинете со своим фолиантом. «И пыль веков от хари отряхнув…»– От хартий, – машинально поправила Алла. – Это тот фолиант, что Георгий Бадиевич привез из экспедиции?– Наверно. Мам, а он правда профессор или это кликуха?– Господи, ну и лексикон. Валера на тебя плохо влияет.– Это он-то? – усмехнулась Алена. – Он при мне и пикнуть не смеет. Валерка у меня на коротком поводке.«На коротком поводке» – это мамино выражение. (Лексикон!) У неё самой «на коротком поводке» всю жизнь был Гоги. Доктор наук, выглядящий, как мальчишка: худощавый, но не худой, загорелый дочерна, при черной бороде, куда затесалось чуть-чуть благородной седины. Ковбойская шляпа с широченными полями. В общем, романтический герой, Джон – Верный Глаз. И на мамку смотрит так, будто вот сейчас резко свистнет, подзывая белого коня, и умчит в горы под свист ветра, не обращая внимания на запоздалые выстрелы за спиной…Игорь Иванович в своем кабинете непроизвольно оглянулся и посмотрел на сиротливый диван у стены. Он спал на нем уже года три. Помнится, тогда, в самом конце осени, буйствовала эпидемия гриппа, и он свалился с температурой. Алла надела марлевую повязку и прозрачно намекнула, что, дескать, было бы хорошо на некоторое время Игорю поночевать отдельно, в целях карантина. Игорь согласился, перебрался в кабинет на диван, да так там и остался. Все произошло естественно и само собой. О разводе они и не помышляли. Оформление документов, суд, раздел имущества! Не гниющий Запад, где стоит снять трубку и позвонить адвокату – Наша система гораздо более гуманна и мудра: хочешь не хочешь – живи вместе. А там, глядишь, где словечком перебросишься, где мусор выкинешь. Стерпится-слюбится…– Ты мне не дури! – визгливый голос жены из кухни. – Гимнастику она решила бросить! Надоело, видите ли! А по улице шляться не надоело? Дискотеки не надоели? Валерка этот по ночам телефон обрывает! Нет, я это прекращу.Дверь распахнулась, на пороге стояла Алла – разгневанная, с алыми.пятнами на лице.– А ты что молчишь? Ты отец или чужой человек? Вырастил дочь!– Почему я? – растерялся Игорь Иванович. – Вместе растили. А насчет дискотек – так вспомни себя в её возрасте.– Себя? – взъярилась Алла. – Ты меня ещё смеешь упрекать? Я была дурой. Беспросветной дурой! Муж тряпка, дочь неизвестно что. Я хожу как нищая…– Может, не стоит сейчас-то?– А кого ты стесняешься? Собственной дочери? Она и так знает, что мы нищие! Папочка, видите ли, патриот науки! Сидит в каком-то сраном музее, получает двести «штук»! Это зарплата для мужика?Игорь Иванович тихонько вздохнул. Музей – это больная мозоль и для него, и для Аллы.На эту работу он согласился сразу, как только стало. ясно, что дорога на кафедру и в аспирантуру для него» закрыта. Музей – так музей. Для Историка (с большой буквы – это-то все признавали) – почти идеальное место: тишина, минимум посторонних, богатая библиотека и доступ к архивам. Он ушел туда, как нырнул в глубокий прохладный омут – с головой. То ли от по-. постоянной пыли, то ли от недостатка ультрафиолета кожа его приобрела нездоровый землистый оттенок, незаметно выросло брюшко, и по лестнице уже к сорока годам он начал подниматься с одышкой, отдыхая через пролет.– Ну, вы тут ругайтесь, а я пошла, – зевнув, сказала дочь.– Это куда еще?– Прошвырнусь. Может, Валерка компанию составит. А то не все же ему телефон обрывать.Алла Федоровна издала короткий смешок.– Со мной сейчас будет истерика, – сообщила она. – «Ругайтесь»! Из-за кого мы, по-твоему, ругаемся? Что с тобой делать? Да! – Она раздраженно сняла трубку звонившего телефона.– Привет, муха. Скучаешь?У Аллы медленно округлились глаза.– Что?– А то хочешь, сходим в «Кисс». Там сегодня Вадька Прыщ, его смена. Может, бесплатно пропустит, а то у меня, если честно, с бабками напряг.– С чем?– Ох, простите, Алла Федоровна, не признал. Алена дома?– А с чем у вас напряг?– Да с деньгами. Но это неважно, собственно…– Вот что, молодой человек. Моя дочь с дворовой шпаной не общается, запомните.– Я вообще-то студент второго курса.– О Боже! И что вы изучаете? Классическую литературу?– Приборы точной механики в политехническом.Алла собралась было съязвить, но Алёнка величественно, как королева, отняла трубку.– Это я, Валер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126