– недоверчиво сказал Туровский.Он ожесточенно, с силой провел ладонью по лицу. Возник и исчез какой-то проблеск, отголосок правильной мысли… Был – и нет, А ведь был рядом, только протяни руку.«Наташа даже оперативникам, которые её охраняли, открывала дверь только на условную фразу». – «А убийца мог её подслушать?» – «Быстро ты соображаешь… Для книжного червя! Фразу мог произнести только знакомый голос. Слава или Борис». – «Или ты…»«Я спрашивал Светлану: может быть, ты встретила в коридоре горничную? Медсестру? Вахтера? Кого-то очень привычного, на кого не обратишь внимания? Нет. Беседовал с вахтером, верным стражем покоев отдыхающих (мать вашу, приехали отдыхать, так отдыхайте!):. „Андрей Яковлевич, посторонний – это не обязательно тип в темных очках и с поднятым воротником“. – „Нет, ну что вы, я же понимаю…“Кто-то свой. Кто прошел невидимкой мимо вахтера, кому безгранично доверяла Светлана, кому безропотно открыла дверь Наташа, профессиональная тело хранительница…«Я сам ?!»Туровский с трудом подавил в себе истерический смешок.«Прав был друг детства, чтоб ему жить на одну зарплату: „Или ты“. Единственная версия, расставляющая все по своим местам. Я, загипнотизированный каким-то дьявольским образом, приехал в санаторий, постучался к Наташе с Тамарой (они открыли, естественно), всадил Б них две стрелы из духовой трубки (надо будет выяснить, почему не воспользовался пистолетом, но это уже потом, когда определят в палату для буйных и зафиксируют в кровати). Не могла же Света на вопрос, кого она видела в коридоре, ответить „вас“.Глупости, фантастика? Он вспомнил ядовито-голубое небо над Кандагаром. Рыжие скалы. Рыжие мозги пилота-угонщика на лобовом стекле вертолета. Это – реальность? Но не менее реальным был и тот древний монах с тяжелой палкой, и барс с желтыми мудрыми глазами. И лицо женщины в окне… Ну хорошо. Пусть это наведенные кем-то галлюцинации. Но вот вопрос: где граница этих галлюцинаций? Где начинаются они и кончается реальность? И, наконец, это не снимает главной проблемы.Кто?– В санатории все на месте?– Все, – тихо ответил Борис Анчеико. – Сидят, как мышки.– Никто не выходил?– Только Колесников. Но он ведь, кажется, был вместе с вами.«Он меня догнал по дороге, – вспомнил Сергей Павлович. – А где он шлялся до этого момента – неясно».– Мне надо поговорить с теми ребятами, – сказал Туровский, кивнув в сторону копошившихся с веревками скалолазов.В их лагере кипела организованная работа. Кто-то убирал на ночь снаряжение, кто-то возился с примусом. Три девушки готовили ужин. Туровский потянул носом: каша с тушенкой. Жизнь продолжается. Его заметили, пригласили «на огонек». Одна из них, красивая и разбитная с виду, стрельнула глазищами из-под челки:– А я вас видела, вы утром вместе с нами приплыли на «ракете».– Я помню, вы пели под гитару. У вас замечательный голос.– Ой, ладно вам.Он видел: девушка была крайне польщена.– Вы всех тут знаете?– Конечно.– Двое: мужчина, около тридцати, худощавый, нос с горбинкой. Девушка: лет восемнадцати, длинные каштановые волосы, бело-оранжевая ветровка.Она подумала и медленно покачала головой.– Нет, это не наши. Валентина!– Ау?– У тебя есть бело-оранжевая ветровка?– Смеешься? Откуда?– Я серьезно. Тут спрашивают…– А вы кто, собственно? – строго спросил какой-то парень, подойдя к Туровскому. Тот пожал плечами и вынул удостоверение. Смысла прятаться он не видел.– Вон оно что. А какие к нам претензии?– Никаких. Я ищу двух человек – мужчину и девушку.– А в чем их обвиняют?– Господи, – вздохнул Туровский. – Да ни в чем. Просто нужно с ними поговорить.У парня наверняка были проблемы с органами, мелькнуло в голове. Иначе откуда беспричинная агрессия?– Гена, не ерепенься, – проворковала Валентина и обратилась к Сергею Павловичу: – Где они стояли, ваши знакомые?– Вон там, – показал он. – Кажется, у них была круглая палатка из синего капрона.– Точно не наши. Mы люди скромные, куда нам капроновые палатки.Ляхов в нетерпении переминался с ноги на ногу. Туровский подошел к нему и хмуро произнес:– Странно. Именно те, кто был нужен, – и как в воду канули.– Нет уж, – суеверно отозвался Ляхов. – В воду – хватит. Едем обратно в санаторий? Или будем ждать «ракету»?– В санаторий, – выдохнул Туровский.«Я оттягиваю страшный момент… Я знаю, он должен наступить – рано или поздно. И я все сделаю сам, перепоручить не хватит совести…»Он вдруг почувствовал, как в каждую клеточку тела вливается холод, будто входишь в ледяную воду, медленно, без всплеска, замирая всем существом… «Советская, 10, квартира 5. Маму зовут Надежда Васильевна, папу – Альфред Карлович. Я позвоню в дверь, представлюсь и скажу… Как скажу? Повернется ли язык?»(Он помнил, как приехал в город Нововятск и прямо с вокзала (особой поклажи не было, налегке) взял такси и отправился домой к Биму. Он очень боялся, что ему выпадет судьба первым принести в дом страшную весть. Но мать, сухонькая, маленькая, совершенно седая, лишь посмотрела воспаленными глазами и прошептала:– Живой. Что же ты живой, а сына моего нет?И ударила его в грудь крошечным кулачком, со всей своей немощной яростью…)– Подождите!Он вздрогнул и обернулся. Ага, та, глазастенькая, что готовила ужин у примуса.– Постойте, я вспомнила!– Что?– Да тех, о которых вы спрашивали. Я не сразу сообразила, потому что вы говорили о двоих, а их было трое.– Трое?– Мужчина, молодая женщина (я подумала, жена) и девочка.«Так», – спокойно, приказал он себе и спросил:– Как вас зовут?– Варвара. Можно на «ты».– Варвара, опиши мне девочку. Медленно, подробно.Она наморщила лоб, вспоминая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126