– Глупая, разве я тебе сделал хоть что-то плохое? Женщина дернулась и укусила его за ладонь.– Вот же дура!Он несильно вмазал ей пощечину. Женщина пискнула и затихла.– Ну что, будешь ещё кусаться? Она замотала головой.– И орать не будешь?Снова отрицательное движение.– Ладно, поверю. Но заорешь – смотри у меня.– Убьете?– Я никого не убиваю, – сказал Игорь Иванович. – Вот они – могут услышать и прийти.– Ну и пусть, – тихо ответила женщина. – Может, оно и к лучшему… Вам больно? У вас кровь… Давайте перевяжу. Где-то у меня была чистая тряпица…Игорь Иванович опустил глаза и с удивлением обнаружил у себя на запястье свежий саднящий порез. Он осмотрел отобранный нож. Блестящее заточенное лезвие было выпачкано кровью. Его кровью. Он больше не был призраком. Глава 22ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ЛАГЕРЬ Аленка едва не наступила на этот прямоугольник, – но вовремя сработал некий древний инстинкт, «верхнее» чутье на опасность. Ловушка была выполнена очень искусно, в расчете именно на её подготовку: не. только дерн в этом месте нисколько не отличался от окружающего, но и сама атмосфера была чьим-то усилием абсолютно обезличена – чистая аура без намека на враждебность. Что именно приводила в действие спрятанная ступенька, Алена не стала выяснять. Это могла быть яма с кольями внизу, падающее сверху лезвие с петлей, заряженный арбалет в кустах… Не хотелось терять время, да и, обезвреживая эту ловушку, был риск привести в действие другую…Она просто разбежалась, перемахнула в длинном кувырке препятствие и на несколько секунд застыла, пригнувшись к земле и настороженно обводя глазами все вокруг. Потом двинулась дальше, бесшумно и незаметно скользя между деревьев. Вскоре Аленка обнаружила вторую ловушку – замаскированную мхом петлю. Стоило наступить туда – и петля, захлестнув ногу, утащила бы её наверх и оставила висеть на дереве вниз. головой – крайне опасном и нелепом положении. Она не стала трогать хитрое сооружение, обошла дальней дорогой.Карты у неё не было. Все подробности местности она держала в памяти, и сейчас, двигаясь через чащу и ощущая затылком заходящее солнце, она ждала: вот-вот её путь пересечется с колеей – неширокой, приблизительно для «УАЗа». Колея должна была вывести к нескольким брошенным строительным вагончикам, стоявшим на поляне возле наполовину вырытого котлована уже черт знает сколько времени. Перед тем как осмотреть их – так, без малейшей надежды, просто для очистки совести, – Аленка все же привела себя в надлежащий вид: смыла с лица черные полосы, вывернула курточку бежевой стороной вверх, поправила прическу. Потом, оглядевшись ещё раз, подошла к первому вагончику (обода совершенно заросли травой, здесь точно не ступала ничья нога уже лет пять), с трудом протиснулась сквозь ржавую дверь и влезла внутрь. Грязно, пусто и уныло. Даже мышей и крыс тут не было, все объедки, которые остались, а также остатки хлеба, крупы и сахара давно уже были съедены. Рассохшийся шкафчик для одежды, с тремя целыми ножками из четырех и даже осколком зеркала, вставленного в дверцу (вот чудо-то!), казался чем-то совершенно роскошным и нездешним. Здоровенная гадюка с красивым черным узором на. спине спала, свернувшись кольцом, на ящике, заменявшем табуретку. Аленка мазнула по ней равнодушным взглядом и выбралась наружу, тут же обругав себя последними словами. Это было непростительно – не распознать чужого присутствия.Милицейский «Урал» с синей полосой стоял у дальней сосны, на краю поляны, и оттуда, прямо к ней навстречу, медленно шагали двое, переговариваясь о чем-то с деревенской неспешностью. Один был по виду работяга – в грязных сапогах, телогрейке и кепке, с недельной щетиной на подбородке. Второй, участковый, с толстым красным лицом пьющего комбайнера, шел рядом и что-то пытался доказать первому, судя по отчаянным жестам.Прятаться было поздно, её заметили.– Ты откуда, прелестное дитя? – удивился участковый.– Здравствуйте, – чуть смущенно улыбнулась Аленка. – Вообще-то я из Москвы. А тут живу в Кхецвали, в райцентре. У меня там дедушка.– На каникулы, значит? Документов, конечно, нет с собой?– Только свидетельство о рождении. Дедушка говорит, всегда надо с собой иметь. Мало ли что. А паспорта мне ещё не положено.Участковый просмотрел свидетельство и вернул его девочке.– Не боишься одна гулять? Скоро стемнеет.– Да я давно бы уж дома была, кабы Машка не убежала.– Коза, что ли?– Да ну. Дедова лайка. Здоровущая такая, черная, а грудь белая. Одичавшего кота увидела и ломанулась за ним, дрянь такая. Я все горло надорвала, пока кричала. Вы не видели?– Нет, – серьезно сказал работяга. – Лайка-то хоть обученная?– Конечно.– Тогда сама вернется, не переживай. Собака – она хозяина знает. Может, домой подвезти?– Я ещё Машку покличу. Дедушка голову оторвет.– Ты в вагончике, кстати, никого не видела?– Нет, а что?– Бомжи ошиваются, – равнодушно сказал участковый. – Давно пора эту рухлядь увезти отсюда.– Ты мне соляра хоть полбочки достань, – буркнул работяга. – Я тебе что хочешь увезу.Милиционер взглянул на .Аленку и улыбнулся. Улыбка у него была хорошая – белозубая и открытая.– Ну что ж, подруга, бывай. Не задерживайся надолго, ищи свою Машку и пулей домой. А то правда можно подвезти…– Спасибо, я сама.– Как знаешь.И он махнул рукой, будто прощаясь.Дура. Дура, дура, дура. Чужого присутствия не распознала – ладно, но мотоцикл-то должна была услышать! А он не тарахтел, значит, приволокли сюда на руках, значит… Она не успела защититься. Участковый отвлек её движением руки, а сам сделал подсечку. Второй, в телогрейке, навалился сзади, заламывая руку за спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126