Следовало быть наготове. Майор Димчо тайком ощупывал в кармане письмо Фиделя Кастро, а Вихра проверяла, на месте ли зашитый в рукав жакетки список с двадцатью двумя пунктами. И думала о том, нужно ли добавить ещё один, двадцать третий по счёту, а именно: "Он должен побывать на Кубе". Она решительно обернулась к Димчо и спросила:
- Тебе нравятся фиорды?
- Мне нравятся каналы на Марсе, - ответил он. Это её раздосадовало, и она задала следующий вопрос:
- А Брамса ты любишь?
- Ничего, - сказал он, - но больше всего я люблю Жюля Верна и Джека Лондона.
Вихра рассердилась и решила задать самый главный вопрос:
- Майор, а у тебя какой рост? Димчо страшно смутился. Дело в том, что он немного низковат, и это его очень огорчает. Чуть не ежедневно занимается он на турнике и кольцах, чтобы поскорее вырасти.
- Ну... метр пятьдесят восемь, - нерешительно ответил он, приукрасив истину на три сантиметра.
Вихра горестно вздохнула и отвернулась. Увы, Майор не отвечал ни одному из двадцати двух требований! Может быть, только новому, двадцать третьему: он побывает на Кубе!
В этот момент она заметила заводские огни. Подошла к перекладине и залюбовалась величественной панорамой: мощные прожекторы, дуги электросварки, сверкающие жерла высоких печей, проносящиеся по воздуху вагонетки, внизу ползущие грузовики, человеческие фигурки, а в центре всего - высоченная труба, на которой то зажигаются, то гаснут буквы "БКП".
- Кремиковцы! - воскликнула она в восхищении.
Бородатые повскакали на ноги и высунулись наружу. У всех захватило дух от этого великолепного зрелища.
Вдруг Майор Димчо вздрогнул и обернулся к Вихре:
- При чём тут Кремиковцы? Ведь мы едем на запад? А Кремиковцы - к востоку от Софии!
- Верно! - оторопело проговорила Вихра.
Все разинули рты: что за история с географией?
- Никакие это не Кремиковцы! - решительно заявил Димчо. - Это, наверно, какой-нибудь новый секретный завод!
Его слова успокоили интербригадовцев, и они снова расположились в углу вагона. А паровоз, устало пыхтя, полз дальше, оставляя за собой длинный хвост искр. Огни Кремиковцев уплывали вдаль...
13. ЭКСПЕДИЦИЯ ВТОРОЙ БРИГАДЫ ПРОДОЛЖАЕТСЯ.
Обогнав тихоходный товарный состав, электровоз продолжал свой бег сквозь ночную тьму.
Рони Дакалка не спускал с Очкастого глаз. Само собой разумеется, он не прилип носом к дверному стеклу, а, как опытный детектив, встал в конце коридора и притворился, будто любуется пролетающим за окном пейзажем.
Поезд остановился на какой-то маленькой станции с островерхой башенкой одной из тех захудалых станций, где много пчелиных ульев и всего один служащий, Рони Дакалка прочитал: "Яблоково". С поезда слезла какая-то старушка с узелком, дежурный поднял флажок, электровоз дал свисток, и колёса завертелись.
Разглядывая забавную башенку на станционном здании, Рони Дакалка вдруг услыхал подозрительный шум. Быстро обернувшись, он успел заметить, что Очкастый бежит к выходу с чемоданом в руке. Пока Рони приходил в себя от изумления, Очкастый открыл дверь, сбросил чемодан на землю и соскочил вниз. Секундой позже Рони был уже на площадке, но не увидел ни пассажира, ни чемодана. Ему лишь почудилось, будто из соседнего вагона тоже кто-то соскочил на землю. Поезд быстро набирал скорость. Рони всего мгновение колебался: спрыгнуть или не спрыгнуть? И решил, что рисковать не стоит. Он не испугался, ничего подобного! Просто благоразумие взяло верх, и он кинулся в свой вагон:
- Удрал! Выбросил на ходу чемодан и удрал!
- Растяпа! - наскочил на него Наско Некалка. - Как теперь быть? Вдруг в чемодане бомба? Кремиковцы взлетят на воздух! Надо его поймать во что бы то ни стало... Я спрыгну!
Он опустил окно, выглянул наружу: темно хоть глаз выколи да и страшновато - прыгать на всём ходу. Недолго думая Наско сделал самое правильное: дёрнул тормозной кран.
Раздался рёв, треск, скрежет. Вагон тряхануло так, что усатые попадали на пол вместе со своими рюкзаками. Поезд остановился.
- Давай! - крикнул Наско и первый подхватил свои вещи.
Пока остальные пассажиры спросонья выглядывали в окна и осведомлялись друг у друга, что произошло, Вторая Африканская бригада выбралась из вагона и скрылась в близлежащих яблоневых садах"
Притаившись за стволами деревьев, ребята видели, как из темноты вынырнул какой-то товарный поезд - наверно, тот самый, который они недавно обогнали. Проводница тревожно посигналила фонарём, и он медленно остановился всего метрах в ста от электропоезда. С паровоза спрыгнул машинист, стал о чём-то оживлённо говорить с проводницей.
- Если бы нас поймали, - проговорил Рони Дакалка среди общего молчания, содрали бы двести левов штрафа за самовольную остановку поезда.
Эта здравая, но малодушная реплика была оставлена без внимания, потому что мысли у всех были заняты незнакомцем с чемоданом. Кто знает, быть может, он уже собирается взорвать Кремиковцы, поджигает запальный шнур?
Наско Некалка опустился на корточки возле собаки и сказал, глядя ей прямо в глаза:
- Никиж, слушай внимательно. Вопрос жизни и смерти. Ты понял? Жизни и смерти! Мы должны разыскать того человека, который пнул тебя ногой. Помнишь? Того самого, который сидел в купе, с чемоданом. Он где-то там. Ищи!
"До чего же люди глупы! - подумал про себя Никиж. - По сто раз твердят одно и то же. У этого человека так ужасно пахнут ноги, что я его распознаю среди миллиона людей. Кроме того, у меня с ним личные счёты. Конечно, найду!"
И он рванулся куда-то под яблони. Саша Кобальт Болокуду устремился за ним, на ходу доставая из колчана стрелы и натягивая тетиву лука. Наско Некалка приготовил лассо, а Рони Дакалка - фонарик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54