Стены прохода разошлись в разные стороны, потолок поднялся, и образовалось, пусть и не очень широкое, но пространство. «Стой! — рявкнул впереди Гхажш. — Ууртак — сзади, Гарджогх — впереди, смена будет через час, остальные могут дрыхнуть». Все рухнули вповалку на каменный пол, и только двое подхватили факелы и разбежались в разные стороны. Убежали они по проходу не очень далеко, потому что свет факелов был виден, но в этом неясном отсверке мало что можно было разглядеть. Даже в полушаге от лежащих орков их тела можно было принять за груды камней.
Я и мой охранник лежали рядышком, привалившись к сырому камню стены, Урагх ворочался и шумно пыхтел. «Гонит, гонит, загонит скоро, — шипел он. — Гхажш! Крысёныш сдохнет, если так бежать будем!» «Сдохнет — головой ответишь, — донеслось из темноты. — Или забыл? Не сможет бежать — на руках понесёшь. Нам отсюда быстро надо смыться, пока бородатых не нанесло».
«Гномы, — подумал я. — Они боятся гномов». И повернулся поудобней. «Не дёргайся, — предупредил Урагх, — по морде получишь. Мне тебя тащить и охранять велели, а бить никто не запрещал. Лишь бы живым до места дотащить». И снова зашипел сам с собой: «Бородачи, проклятые волосатики, но отдыхать-то тоже надо, сдохнем же, бежим не жравши, не пивши». Я пошевелился, и он натянул цепочку.
— Чего дёргаешься?
— Спросить хочу, — ответил я ему.
— Надо же, — изумился он, — ты, крыса, ещё и говорить умеешь, я думал, ты немой. Гхажш, недомерок поговорить хочет.
— Он что, заскучал у тебя? — устало хохотнули из темноты. — Ну развлеки его, потрепись о чём-нибудь. Только шёпотом, а то твоё рычание в Гундабаде слышно.
— Говори, — разрешил Урагх. — Только тихо, попробуешь крикнуть — язык вырву.
— Вы их боитесь? — если честно, на ответ я не очень рассчитывал.
— Кого?
— Гномов.
— Ш-Ш-Ш… — скривился Урагх. — Не говори так, называй их бородатыми.
— Хорошо, прости, я не знал, что … бородатых нельзя называть … ну так, как я назвал.
— Нельзя, — подтвердил он. — Нашего за это слово уже бы били. Да и тебе не мешало бы врезать раз. Но я добрый. Скажешь ещё раз — точно получишь.
— А почему их нельзя называть по имени? — мне это было совсем не нужно, но я хотел узнать, можно ли здесь встретить гномов. Возможно, кто-то из них помнит о походе Бильбо Бэггинса и тринадцати гномов.
— Почему, почему, накликать можно, вот почему.
— А разве они могут здесь быть? — я затаил дыхание, очень хотелось, чтобы Урагх ответил «Да».
— А кто их знает… Это наши ходы, не бородатых, замки здесь наши, знаки. Только кто их знает, могли случайно вход найти. Золото своё проклятое искали и нашли.
— И мы можем с ними встретиться?
Урагх ударил меня так, что в глазах стало темно, хотя до этого казалось, что темней уже некуда. Орочья пасть сунулась мне в лицо, и в нос шибануло вонью из глотки.
— Накликать хочешь? Заткнись, или я тебе губы верёвкой зашью. Если что, я тебя сам удавлю. Пусть потом мне Гхажш голову рубит, если живы будем.
— Извини, я же не знал. Это что, опасно?
— Опасно? Ты, крысёныш, в своей дыре за всю жизнь не узнал, что такое опасно. В тенётах у шелоб не так опасно, как здесь сейчас. Понял?
— Нет. Вас же много. Вы сильные.
— Против бородатых много не бывает. Встретим хоть десяток, как пойдут мотыгами верюхать, половина наших ляжет.
— А почему вы с ними воюете?
— Это не мы с ними… Это с нами все воюют. Где не поселись, везде кто-нибудь живёт. Никто нам своего места уступить не хочет, даже просто рядом поселиться, просто пожить не дают. Все нас убивают. Только под землёй укрыться и можно. А под землёй эти. Бородатые убийцы! Они нам вечные враги! Понял?! Вечные! С людьми мы уживёмся, остроухие сами уйдут когда-нибудь, а с бородатыми так не получится. Или мы их перебьём, или они нас. Знаешь, как они кричат, когда нападают?!
— Да. Я читал. Топоры гно… — я успел захлопнуть рот и поправился. — Казад барук.
— Не топоры, крысёныш, не топоры, — Урагх возбуждённо мотал головой в двух дюймах от моего лица. — Не топоры! Мотыги! И звучит это совсем не так. Не так… Ты, грамотей, читал книжки, а это надо слышать ушами…
И вдруг он глубоко вдохнул, разинул пасть, и по каменным стенам запрыгал истошный вопль: «КхаззззааааД баааррууук!!!»
Ат-а-гхан взметнуло с пола весь сразу, как одного человека, и я поразился, как ловки оказались орки, как много ещё в них сил после этого сумасшедшего полутора суточного бега. Только что лежали на камнях груды тряпья, и вот уже проход перегорожен стеной щитов, над моей головой и головой моего провожатого занесены кривые клинки и короткие мечи, и Гхажш уже оказался рядом с нами.
По проходу раздался топот, все напряглись, но появился лишь один орк-часовой с факелом. С другой стороны тоже протопали: прибежал второй караульный. Свет притащенных караульными факелов охватил неширокую залу. Никаких гномов, разумеется, не было, и все постепенно стали отмякать, расслабляться. Все, кроме Гхажша.
— Кто орал? Кто?! — Гхажш брызгал слюной, чуть ли не мне в лицо, я ещё не видел его таким. — Говори, недомерок, кто здесь орал?
Я мотнул головой в сторону Урагха.
— Зачем? — Гхажш спрашивал уже орка, и голос его был неправдоподобно тих и почти ласков, а сквозь лицо неожиданно проглянула гадливая улыбочка Гхажшура.
— Гхажш, — проканючил Урагх. — Ты же сам сказал его развлечь! Мы о бородатых говорили, ну я и крикнул, как они кричат. Я ничего такого и не хотел вовсе… Просто показать ему хотел… Гхажш…
— Показал, значит, развлёк маленького… А ты знаешь, что за такие шутки в зубах бывают промежутки?
Гхажш внезапно и резко, без всякого замаха, пнул сидевшего Урагха прямо в лицо, и тот сплюнул кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129