Но говорят, что любителей мало.
Говорят, что на Новодевичьем кладбище в Москве, под
стенами старого женского монастыря, рядом с могилой жены
Сталина, есть еще одна не совсем обычная могила. На памятнике
из красного гранита с одной стороны высечен тонкий женский
профиль, нежный и невинный, как у тихого ангела. А под именем
покойницы стоит странная библейская эпитафия: "Имя мое легион,
потому что нас много". А с обратной стороны на красном, как
засохшая кровь, граните высечена зловещая, загадочная и всеми
забытая эмблема Великой Чистки -- змея и меч. А внизу столь же
загадочные слова:
В наказанье весь мир содрогнется, Ужаснется и сам
сатана!..
Да еще странно, что вместо цветов засажена эта могила
сорной травой -- белладонной, которую еще зовут красавка,
сонная одурь или бешеная ягода. А у изголовья могилы склонила
свои ветви плакучая ива. Хотя видно, что за этой могилой
тщательно ухаживают кладбищенские сторожа, по никто к ней не
ходит. А некоторые прохожие, прочитав загадочную эпитафию и
посмотрев на змею и меч, вдруг испуганно оглядываются и
ускоряют шаг, чтобы поскорее уйти подальше от этого места.
Только иногда, может быть раз в год, когда над
Новодебичьнм кладбищем опускаются летние сумерки, к этой
заброшенной могиле тихо приходит худощавый человек
неопределенного вида и возраста, но с лицом таким усталым,
словно он прожил тысячу лет. Так же устало он опускается на
траву рядом с могилой и долго сидит так, прислонившись спиной к
плакучей иве; вдыхая запах цветов белладонны, сладковатый и
одуряющий, как воспоминания юности, глядя на заходящее солнце и
небо, гаснущее, как жизнь, словно отдыхая после долгой и
тяжелой работы или, может быть, вспоминая что-то, как
раскаявшийся преступник, которого тянет к месту преступления.
Кладбищенские сторожа, да еще советские, не боятся
привидений. Но, завидя этого человека, они стараются не
показываться на кладбище, а отсиживаются в сторожке и
потихоньку крестятся.
-- Видал, -- говорит один. Глаза-то у него, как у ящерицы,
того... зеленые.
-- И в сумерках аж светятся, -- говорит другой. -- А
волосы у него тоже того... рыжие. А рядом лежит жена самого
Сталина. Это все неспроста.
-- Да-а, и возраста у него не видно... Как бессмертный.
-- И заметь, когда он идет, так у него тени нету...
Знаешь, что это значит?
-- Знаю... Значит, это он самый и есть... Ух, упасн меня
Бог и помилуй!
И ходят потом по Москве всякие тайные слухи. Говорят,
упорно говорят, что меняются в Москве министры и маршалы,
писатели и поэты, все меняется. Иногда меняются даже советские
вожди. Но не меняется в Москве только один человек -- тайный
советник советских вождей. И потом тихо шепчут: "Красный
папа... "
Да еще говорят, что теперь красный папа все чаще и чаще
ходит по Москве как самый обычный советский гражданин. И даже
говорят, что вы узнаете его по одной маленькой примете: он
носит на груди только простенькую медаль < < 3а спасение
утопающих".
А вокруг него ходят всякие темные легенды. Такие легенды,
что их даже и повторять как-то неудобно.
Но, собственно говоря, ничего в этом такого уж особенного
и нет. Ведь говорят же, что и у вождей западного мира тоже
иногда бывают какие-то этакие специальные тайные советники. И
тоже ходят вокруг них всякие такие и этакие лсгспды. Такие, что
и повторять как-то неудобно. А то этак, подобно философу
Бердяеву, можно договориться не только до сатаны, но и до
антихриста.
Так закончилась печальная история Максима Руднева, маршала
государственной безопасности СССР, доктора философии и
профессора социологии, мракобеса и обскуранта, Героя Советского
Союза и Героя Социалистического Труда, советского доктора
Фауста, который нашел ключи познания добра и зла, ума и
безумия, жизни и смерти. Но ключи эти ключи отравленные.
Так закончилась необычайная история Максима Руднева,
который когда-то просил Бога сделать его большим и сильным.
Правда, некоторые говорят, что его просьбу подслушал дьявол.
Ну вот, кажется, и все. Ах да... А как же, скажут, насчет
Бориса Руднева? Да живет себе потихонечку. Знаете, ни Богу
свечка ни черту кочерга.
Вскоре после смерти Сталина в связи с реорганизацией
агитпропа этот Фома Неверный получил назначение на работу за
границей и надолго уехал из Москвы и из дома под золотым
петушком. Поскольку он не верил ни в Бога, ни в черта, то хотя
он имел глаза и уши, но не видел и не слышал половины того, что
происходило кругом. А потому жизнь у него была такая серая,
такая скучная, что и писать-то нечего.
А потом из-за этого самого своего неверия попал Фома
Неверный в такую невероятную историю, в такую передрягу, в
такую катавасию, что прямо-таки ни в сказке рассказать, ни
пером описать. В такую фантасмагорию, что об этом нужно писать
отдельную книгу. Но, поскольку он, инструктор агитпропа, писать
умеет, так пусть он эту книгу сам и. пишет. А нам пора кончать.
И хотелось бы закончить эту печальную летопись о русском
лихолетье старой формулой древнерусских летописцев:
"Аще где в книге сей грубостию моей пропись или
небрежением писано, молю вас: не зазрите моему окаянству, не
кленнте, но поправьте, писал бо не ангел Божий, но человек
грешен и зело исполнен неведения".
А если любопытного читателя заинтересует незаметная
личность писца, кровью сердца записавшего эту тайную летопись,
то я, советский раб Божий, да забудется имя мое, записал это
только потому, что когда-то и я сам грешным делом не верил ни в
Бога, ни в черта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90