Кто-то играл на скрипке. Били барабаны. Щебетали женщины. Хрипло переговаривались мужчины.
Дьюранд вжал голову в землю. Ламорик нанял лучших рыцарей, и у них действительно был шанс одержать победу. Все решится в ближайшие два дня. Ламорик всех заразил азартом. Дьюранд слышал, как Берхард жалуется на старые кости и грезит о возвращении домой, видел, как Конзар, прежде чем постучать, замер у двери Тернгира, помнил о мечтах Оуэна.
Но они могут и проиграть.
Дьюранд снова стал прислушиваться к шуму лагеря. Люди кричали, шептали, визжали, мелькали тени. Интересно, сколько рыцарей, младших сыновей из благородных семей, которые завтра должны были сойтись в бою на ристалище, знали о Великом Совете и предстоящем голосовании? Сколько из них догадывались, что находятся у замка, в котором, возможно, будут выпущены на свободу проклятые твари из преисподней, а королевству подписан смертный приговор, после чего кровь польётся рекой и брат пойдёт на брата?
Огни костров медленно затухали, люди начали расходиться по шатрам и палаткам. Дьюранд вспомнил, как его только что благодарил Ламорик, и на душе снова заскребли кошки.
Кто-то дотронулся до палатки. Мелькнула чья-то тень. Полог резко отдёрнули в сторону.
— Дьюранд, — раздался шёпот Дорвен.
— Воинство Небесное, — промолвил он.
Девушка быстро проскользнула в палатку.
— Тебе нельзя здесь быть, — со злостью в голосе произнёс Дьюранд.
— Мы должны поговорить, — отозвалась она.
— Не о чем нам разговаривать, — прошипел Дьюранд, понимая, что девушку мог кто-нибудь увидеть. — Ты его жена.
— Да.
— Могла бы меня предупредить.
— Он был Красным Рыцарем, а я строила из себя фрейлину благородной леди, а потом… потом было уже поздно.
— Угу, — кивнул Дьюранд. Сердце так и заходилось, готовое выпрыгнуть из груди. Он вспомнил, как в Редуиндинге она пыталась избежать с ним встречи.
— Погоди, — начал он. — У тебя была возможность мне все рассказать. Куча возможностей. Во время одной из наших встреч ты могла мне хотя бы намекнуть.
— Дьюранд…
— Ясное дело, когда я тебя спас у реки, надо было держать рот на замке. Но потом… Почему ты молчала? К чему надо было держать язык за зубами?
— Я…
— С первого же вечера я знал, кто скрывается под маской Красного Рыцаря. Зачем ты от меня бегала? Могла бы просто сказать.
— Я ошибалась, Дьюранд.
— Почему нельзя было просто все мне рассказать?
— Все это моя ошибка.
— Ты просто могла сказать, что замужем. Я бы не требовал назвать имя супруга.
— Я не могла. Просто не могла.
Он чувствовал, как колотится её сердце, как касается его щеки её дыхание. Она была так близко! Они были в самом центре лагеря её мужа — лагеря Ламорика. Они слились в поцелуе, и Дьюранду показалось, что он погружается в пучину. Его ласкали руки Дорвен, лёгкие и нежные, как крылья голубки. Красивое и ладное девичье тело дышало жаром, который кружил голову, сводил с ума. Только сейчас Дьюранд понял, как сильно он замёрз. Закоченел до мозга костей.
Говорят, что заблудившиеся в океане моряки, потеряв от жажды разум, начинают жадно глотать морскую воду. Дьюранд и Дорвен, сжимавшие друг друга в объятиях, были подобны этим безумцам…
После того как все кончилось, они замерли, приходя в себя. Так получилось, что опорный шест палатки оказался между ними, отчего Дьюранд и Дорвен были похожи на жертв кораблекрушения, оказавшихся вдвоём посреди открытого моря.
— Наш брак, — начала девушка. — Мы с отцом перебрали многих, очень многих. А потом я вспомнила Ламорика. Мы виделись прежде. У него были чёрные глаза и красивая улыбка. Я спросила совета у мудрых женщин. Они сказали, что женщины своими телами ткут спокойствие и мир. И я поклялась Небесным Оком и Луной быть верной своему супругу. В тот же месяц он уехал. Ламорик был в бешенстве, когда узнал, что отец отдал командование дружиной другому. Потом он придумал эту затею с Красным Рыцарем. Я поехала следом за ним. Так мне велели поступить мудрые женщины. Что мне оставалось делать? Я была его женой. Вот я и отправилась в путь.
Ламорик бросил её в первый же месяц после женитьбы. Девушка, потянувшись, погладила чёрные локоны, ниспадавшие Дьюранду на лоб. На её бледных щеках вспыхнул румянец.
— Он все поставил на карту, — произнесла Дорвен. — Все земли, что дал ему отец. Каменоломни и тамошних рабочих. Крестьян и мельницы. Все.
Дьюранд вспомнил о последнем фунте серебра, которым Ламорик расплатился с капитаном судна.
— Он безумец, — пробормотал Дьюранд.
— Он… — она помолчала. — Всю свою жизнь он прожил на подарках отца и подачках братьев. Он не заработал ни гроша. Ничего своего. Я думаю, он пошёл на всю эту историю с Красным Рыцарем, чтобы доказать, что кое-чего он все-таки стоит.
Дьюранд, прикрыв глаза, попытался отыскать в глубинах своего сердца затаившуюся ненависть к Ламорику. Ненависти не было. Ему хотелось презирать Ламорика за подачки, которые он получал от отца и братьев. Дьюранд вспомнил долгие лиги пути, что он преодолел, собственного брата и отца. Он чувствовал дыхание девушки на своих губах.
— А потом появился ты. Нёсся ко мне на помощь через заросли тростника, как разъярённый бык, когда Ламорик меня оставил. Я увидела тебя, и поняла… все поняла.
— Ламорик не заслужил такой участи.
Дорвен села, подобрав ноги. Её рука скользнула по груди Дьюранда.
— Что же нам делать? — спросил он.
— Ничего. Мы не в силах что-либо изменить. Так говорят мудрые женщины. Есть дела, которые нужно вершить, а уж как именно — неважно. Невзгоды надо сносить безропотно. Владычица Небес вечно в разлуке со Своим супругом. Око Небес и Луна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158