— Она бросила взгляд на Ри. — Да, это слово как раз для Яна. Он был увесто. Но в отличие от него ты ведь настоящий Сабир, не так ли?
— Теперь уже нет.
Она чуть заметно нахмурилась:
— Но твоя внешность, стать, манера держаться. И герб на рукояти твоего меча. Утром ты прятал его, но сейчас больше не скрываешь. И, прости, я узнала его. Но раз прежде ты был Сабиром, то им и остался. Кровь остается кровью.
— Но только не в Калимекке, — тихо произнес Ри. — Любого человека можно объявить никогда не рожденным, сделать его вечным изгнанником и даже хуже. Не слишком приятная участь.
Улыбка его сделалась напряженной. Он до сих пор не научился смиряться с выбранной им самим участью. Участью барзанна.
— Значит, от тебя отреклись?
— «Отреклись», не то слово. Судьба барзанна куда сложней и суровее.
— Значит, тебе действительно нужен покровитель. Вторые сыновья старших и основные наследники младших ветвей нередко испытывают подобную необходимость. И я вижу у тебя этот жадный и голодный взгляд, взгляд охотника, голодного обделенного отпрыска, который хочет большего, чем может получить. Тебя снедает, я в этом уверена, стремление к власти, ты хочешь вернуть назад все утраченное.
Ри не стал объяснять Ррру-иф, насколько ошиблась она в своем предположении. Если он что и хотел себе вернуть, так это Кейт, ну а родственнички — Семья его, точнее, то, что осталось от нее — пусть все перетопятся в море. Но Ррру-иф нравится приятнее считать себя всезнающей; к тому же ее будет легче обмануть, если она решит, что видит его насквозь. Поэтому он ответил ей:
— Я стремлюсь к этому всем своим сердцем.
— Хорошо, я тоже хочу многого… Большего, чем этот корабль, большего, чем богатство. Я хочу иметь свой собственный Дом в Калимекке, хочу создать великий Дом и великую Семью, которую признают равной Пяти. Я хочу, чтобы они признали меня как равную и приняли в свое общество, хочу, чтобы меня приглашали на приемы, чтобы мне завидовали женщины и чтобы мужчины желали меня.
— Но ты же не человек, — напомнил ей Ри об этом непреодолимом препятствии, надеясь, что не рассердит ее своими словами.
— Я не человек. Ты прав. И в Ибере для таких, как я, место найдется лишь на Площади наказаний или виселице. Так?
— Да.
— Тем не менее я хочу всего этого. Я уже многого добилась в своей жизни. Из рабыни я сделалась свободной, из просто свободной — капитаном корабля, и непременно поднимусь еще выше. Я еще молода. И прежде чем состарюсь, я стану паратой в Калимекке, а потом и параглезой, главой могущественной Семьи. — Она смотрела мимо Ри, и ему казалось, что собеседница его зрит куда-то очень далеко — за стены этой комнаты, за пределы гавани Хеймара. Тихим, но полным сдержанной ярости голосом она твердила: — У меня будут и свои рабы, и земля, и несчетное состояние, а мужчины станут приближаться ко мне на коленях.
Она умолкла… Гретен и трое гостей старались смотреть куда угодно, но только не на нее.
Резкий смешок вновь обратил к ней всеобщее внимание.
— Ну что ж, таковы мои планы. — Ррру-иф тронула рукой предметы, подаренные ею Ри. — И я нашла в них место и для тебя. Почетное место.
Она вновь взяла в руки каменное деревце.
— Знатное происхождение наделило тебя пониманием чести… кроме того, ты, безусловно, благородный человек. — Далее она прикоснулась пальцем к крошечной монетке. — Эта денежка из страны моего народа. Я родом из мест, расположенных возле Круга Чародеев, который вы зовете озером Джирин. Мой клан более не существует, хотя племена нашего народа еще живут там. Эту монетку я хранила с самого детства. Многие годы она являлась единственной вещью, которая принадлежала мне лично, и если бы мой хозяин узнал о ней, то отобрал бы и ее.
Ррру-иф холодно огляделась, и Ри вдруг понял, что ему не хочется выяснять, что именно сталось с ее бывшим хозяином. Кейт рассказывала о мрачном прошлом Ррру-иф — о том, что ей пришлось убить своего владельца, чтобы спасти девочек-рабынь, — и Ри не сомневался в том, что, наконец добравшись до этого человека, она не стала дарить ему быструю и милосердную смерть, отдав предпочтение неспешному воздаянию, соответствующему жестокости рабовладельца.
— В эту монету, — произнесла она ледяным голосом, — оценили жизнь моей сестры. И я куплю на нее тысячу жизней, подобных жизни ее убийцы.
Взяв в руку голубую жемчужину, Ррру-иф внимательно посмотрела на нее.
— Такие жемчужины считают волшебными. Люди полагают, что они символизируют верность, более того, что голубой жемчуг упрочивает ее. Говорят, что тот, кто проглотит такую жемчужину, никогда не сможет изменить человеку, которому поклялся в верности.
Наконец Ррру-иф взяла двумя пальцами кольцо.
— Прежде оно принадлежало Яну. Одна из немногих дорогих ему вещей, которую мне удалось сохранить. Это кольцо когда-то было собственностью стрифианского короля, и Ян никогда не рассказывал мне о том, каким образом добыл его. А теперь я никогда не узнаю этого. Кольцо символизирует для меня очень многое. Мою вечную любовь к Яну. Власть, которой я алчу. Изменчивость жизни и пути, которыми власть переходит из рук в руки.
Она поднялась и посмотрела на Ри сверху вниз. Если бы он сейчас встал, голова ее не достала бы даже до его плеча, но он остался сидеть, позволяя ей сохранить то впечатление власти, которого она как будто и добивалась.
Ри чуть помедлил с ответом:
— Весьма необычные предметы. Но все-таки, зачем ты подарила их мне?
— Ты не станешь продавать себя, но можешь продать свои услуги. Тонкое различие и вполне приемлемое для меня. Я хочу приобрести твои знания и твою верность, хочу сделать своим союзником твое честолюбие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130