Гости притворно завосхищались и зааплодировали.Мальчика уже уносили. Кровь на его одежде выглядела вполне натурально. «В искусстве постановщика маркизу не отказать», — подумал Рональд.— Направо — конюшни кентавров, если столь изысканные стойла можно только назвать конюшнями, — улыбаясь, объяснял маркиз. — Налево — озерцо, где обитают русалки. Вон там — рощица, где живут птицы, которые только что танцевали в моем пруду вам на потеху… А здесь — фабрика запчастей, где каждый териантроп может получить новую руку, ногу, хвост или любую другую часть тела, если старая пришла в негодность.У ворот фабрики стояла длинная и шумная очередь.— Ну ты, козел, не лезь вперед! — ревел кентавр, отталкивая другого. — Я тут с утра топчусь — а ты откуда взялся такой шустрый?— За козла ответишь! — напирал на него грудью другой четвероногий. — Много вас тут, охотников, запчастей побольше отхватить…— Кентавры — очень хорошие математики, — пояснил маркиз. — В уме они могут извлечь корень десятой степени, например. Но вот по части манер они явно подкачали…— Увы, в жизни хорошие манеры существенной роли не играют, — печально сказал Иегуда. — Как и способность к математике.— Что вы вообще знаете о жизни? — нахмурился маркиз. — Зачем вы это сказали? Что вам от меня нужно? Зачем вы преследуете меня? Оставьте меня, оставьте!Его лицо покраснело, глаза заблестели слезами, он бросил оземь трость и убежал по тропинке, ведущей в замок.— Серотонин — штука серьезная, — покачал головой Иегуда, сделав грустное лицо.Рональд так и прыснул со смеху. Гости присели на землю и извлекли из карманов недоеденное.
Чужие запахи замка, прочно поселившиеся в комнате, которую маркиз любезно выделил своему высокому гостю, мешали спать — впрочем, заснуть не давали не только запахи.День, в сущности, потерян впустую — Рональда охватило сожаление, вскоре превратившееся в гадкое сомнение. Он праздно проводит время, пока мертвецы подступают все ближе к стенам родного города. Отсидеться, пока все дорогое его сердцу погибнет в новой вселенской катастрофе, — вот, наверное, каково было тайное стремление его хитрого и скользкого разума. Он вскочил с постели и вдарил кулаком по стене, затем зашагал по комнате.Нужно было входить в доверие к обитателям замка, выяснять у них, что же в действительности происходит в деревне, а самое главное — в какой степени они об этом осведомлены. Если маркиз и его челядь действительно столь легкомысленны, как кажутся, и в самом деле ничего не понимают в происходящем, то смысла здесь оставаться нет — нужно налаживать отношения с крестьянами самих Новых Убит.С другой стороны, Рональд отчетливо понимал, что спешка в таких вопросах может только навредить. Нужно было обращаться за разъяснениями только к тем, к кому он действительно испытывал симпатию, — так выйдет естественнее, без фальши.Роксаны в замке сегодня видно не было; оставался Агвилла.Рональд встал, оделся, прихватил кинжал, а брони и вовсе никакой не надел (отчасти потому, что надоело все время таскать ее на себе, отчасти в знак глубокого доверия к врачу-териантропу).Агвилла копошился в своей комнатушке, передвигаясь от прибора к прибору с удивлявшей глаз скоростью.— Приветствую! — довольно радостно помахал ему рукой Агвилла и приник черным глазом к стеклянной колбе, в которой горела синим пламенем студнеобразная масса.— Здравствуй, — отвечал Рональд.-Чем занимаешься?— Исследую новые удобрения для нашего огорода.Он указал рукой на аккуратные грядки, сделанные прямо в полу и занимавшие большую часть комнаты. Растения, зеленевшие на них, качали мясистыми листьями быстро и без видимой причины, словно были живыми. Плоды причудливой формы, пригибавшие их ветки к земле, привлекли внимание Рональда. Рыцарь подошел ближе и увидел, что это… маленькие кентаврики, русалочки, химерки.— Маркиз выращивает своих слуг на кустах? — поразился граф.— Совершенно верно. Можно выращивать не только целые тела, но и запасные части. Я несколько раз изготавливал себе запасные крылья, а однажды даже голову (в старой началось воспаление, с которым я справиться не мог). Маркиз когда-то нас всех так вывел — а на меня, лучшее свое творение, теперь перевалил эти рутинные заботы.— Людей-птиц, что танцевали сегодня в пруду, тоже маркиз вывел? — полюбопытствовал Рональд.— Нет. Они давно тут обитают, с самого Конца физики. Это какая-то странная мутация, мутация по желанию, я бы сказал. То есть люди хотели стать птицами столь сильно, что в них наконец и превратились. Если чего-нибудь сильно пожелать, то это непременно сбывается. В наши времена, если жираф хочет пощипать траву с земли, то шея его укорачивается, и он становится, скажем, пятнистой лошадью. В старые времена не было таких мутаций.— Идеи Кювье Кювье, Жорж (1769-1832), французский зоолог, утверждавший, что эволюция происходит по желанию самих животных

, — заметил начитанный Рональд. Агвилла пожал плечами.— Маркиз — трепетная душа, и силы природы к нему, видимо, благосклонны. Если он хочет создать летающих рыб или плавающих морских свинок, то это у него получается, пусть и не с первого опыта. Он знает законы управления материей и разговаривает с духами, бродящими за границей этого мира. Мы все — я, его самый талантливый ученик, кентавры, которых он любит чуть поменьше, — мы все тоже кое-что умеем, но нам бесконечно далеко до сэра Альфонса. У нас нет настоящих желаний, вот чем я все это объясняю.— Наверное, вам так кажется оттого, что скучно здесь, в замке, — улыбнулся граф.— Действительно, скучно. Единственное мое развлечение — принимать облик двуглавого орла (в котором, если помните, я спас вам жизнь) и охотиться в близлежащем лесу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117