– Ну и бородища у тебя! – Изо всех слов, которые она могла сейчас произнести, эти были самыми неожиданными, да и голос Катрины звучал настолько потрясенно и с таким удивлением, что Эрагон не выдержал и засмеялся.
Катрина, похоже, впервые заметила его присутствие. Она осмотрела его с ног до головы, остановила взгляд на его лице, которое изучала долго и с явным замешательством, потом спросила:
– Эрагон, это ты? – Я, я.
– Он теперь у нас Всадник, – сказал Роран.
– Всадник? Ты хочешь сказать… – Она запнулась; ее, похоже, ошеломило подобное откровение. Поглядывая на Рорана и словно ища в нем защиты, она подтянула его ближе к себе и спряталась ему за спину, подальше от Эрагона, и спросила у Рорана: – Но как же… как ты нашел нас? Кто с вами еще пришел сюда?
– Все это потом. Нам надо убираться из Хелгринда, пока вся Империя не кинулась за нами в погоню.
– Погоди! А что с моим отцом? Вы его нашли?
Роран посмотрел на Эрагона, затем снова на Катрину и мягко сказал:
– Мы пришли слишком поздно.
Катрина вздрогнула, зажмурилась, и одинокая слезинка скатилась по ее щеке.
– Да будет так.
Пока они разговаривали, Эрагон лихорадочно пытался сообразить, как ему избавиться от Слоана. От Сапфиры он свои сомнения старательно скрывал, понимая, что она не одобрит подобных настроений. В голове у него начал зарождаться план. Идея была, конечно, несколько необычная, связанная с определенными опасностями и некоторой неуверенностью, но в данных обстоятельствах лишь такой путь представлялся Эрагону возможным.
Прекратив размышления, Эрагон перешел к действиям. Времени у него было мало, а сделать нужно было очень много.
«Джиерда!» – крикнул он, простирая руку, и металлические кандалы на запястьях и щиколотках Катрины, вспыхнув голубым огнем, распались на части. Катрина даже подпрыгнула от изумления.
– Магия… – прошептала она.
– Совсем простенькое заклинание, – заверил ее Эрагон. однако она так и шарахнулась, когда он протянул к ней руку. – Катрина, мне нужно убедиться, что Гальбаторикс или его подручные не наложили на тебя какие-нибудь коварные чары, не заставили тебя поклясться в чем-либо на древнем языке.
– На древнем…
Роран не дал ей договорить:
– Эрагон! Сделай это потом, когда мы разобьем лагерь. Мы не можем здесь оставаться.
– Нет. – Эрагон рубанул рукой по воздуху. – Мы сделаем это сейчас. – Нахмурившись, Роран отошел в сторону и позволил Эрагону положить руки на плечи Катрине. – Ты просто смотри мне в глаза, – сказал он ей. Она кивнула и подчинилась.
Впервые у Эрагона возникла причина применить те заветные заклинания, которым обучил его Оромис. С их помощью можно было отыскать следы деятельности других магов. Эрагон хорошо помнил, какие трудности были у него в Эллесмере с запоминанием магических слов из секретных эльфийских свитков. Да и сейчас он чувствовал, что провалы у него в памяти весьма значительны; в трех случаях ему даже пришлось заменить одно слово другими, синонимичными, дабы иметь возможность завершить заклинание.
Эрагон довольно долго смотрел в блестящие, влажные от слез глаза Катрины, одними губами произнося слова древнего языка и время от времени – с ее разрешения – более тщательно изучая то или иное ее воспоминание, ища улики или следы, оставленные кем-то в ее душе. Он старался быть как можно более нежным с нею, в отличие от Двойников, которые тогда так варварски бесцеремонно вторглись в его память во время примерно такой же процедуры в самый первый день после их с Сапфирой прибытия в Фартхен Дур.
Роран стоял на страже, меряя шагами коридор перед распахнутой дверью. С каждой секундой возбуждение его все нарастало; он крутил в руках свой молот и даже постукивал им себе по ляжке словно отбивая некий музыкальный ритм.
Наконец Эрагон отпустил Катрину.
– Я закончил, – сообщил он.
– И что ты обнаружил? – шепетом спросила она, обхватив себя за плечи, точно ей холодно, и в тревоге морща лоб. Казалось, она ожидает страшного для себя приговора.
В камере вдруг стало очень тихо. Роран перестал шагать и застыл на пороге.
– Ничего, кроме твоих собственных мыслей. На тебе нет никаких чар, ты чиста.
– Ну конечно, она чиста! – прорычал Роран и снова заключил Катрину в объятия.
Втроем они вышли из темницы.
«Брисингр, йет таутхр», – сказал Эрагон, жестом призывая к себе волшебный огонек, который по-прежнему висел под потолком коридора. Повинуясь его команде, светящийся шарик ринулся к нему и занял место точно у него над головой; там он и оставался все это время, слегка подскакивая и покачиваясь, точно кусок плавника на волнах прибоя.
Эрагон шел впереди, уверенно ведя остальных за собой по путанице туннелей и переходов к той пещере, куда принесла их Сапфира. Проходя мимо покрытой слизью стены, он очень внимательно смотрел по сторонам, ожидая нападения оставшихся в живых раззаков и проверяя крепость охранных чар, которыми воспользовался ради безопасности Катрины. Он слышал, как у него на спиной Катрина и Роран обмениваются короткими репликами: «Я тебя люблю… Хорст и все остальные в безопасности… Всегда… Ради тебя… Да… Да… Да… Да…» Доверие и любовь, которые они испытывали друг к другу, были столь очевидны, что Эрагон почувствовал даже некую глухую тоску.
Когда до выхода в большую пещеру оставалось шагов пятнадцать и уже был виден неяркий свет впереди, Эрагон погасил волшебный огонь. Но Катрина, сделав еще несколько шагов, вдруг остановилась, прижалась к стене туннеля и закрыла лицо руками.
– Я не могу. Там слишком светло; больно глазам. Роран тут же заслонил ее собой, чтобы свет не падал ей в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44