«Да! От этих так просто не смоешься!» — с тоской подумала Гембра, разглядывая неподвижную низколобую физиономию своего провожатого. А тот, будто прочитав её мысли, ответил безобразным подобием улыбки. Пленнице оставалось только, изобразив брезгливо-насмешливую мину, поднять глаза вверх и, думая о своём, рассматривать уголочек неба, видневшийся сквозь узенькую прорезь в матерчатой крыше.
А подумать было о чём. Сегодня её запросто могли повесить, и то, что этого не случилось, уже вселяло некоторый оптимизм. Правда, на этом положительные стороны её положения заканчивались. Гембра прекрасно понимала, что она будет жить ровно столько, сколько она будет им нужна, и ни днём больше. Поэтому главная и, по существу, единственная задача состояла в том, чтобы удрать при первой же возможности. Удрать куда угодно и как угодно — лишь бы подальше. А там видно будет… Гембра пыталась было продумать дальнейшие ходы на случай удачного побега, но в голову почему-то лезли какие-то обрывочные и совершенно ненужные сейчас мысли о том, какая всё-таки сволочь этот самый купчишка, он же секретарь по тёмным делишкам. А потом привязалась картина, как её поймали и в соответствии с приговором потащили на виселицу, а она при этом громко кричит собравшимся зевакам о тех грязных кознях, из-за которых её подставили и осудили. Гембра даже раздражённо затрясла головой, чтобы вытряхнуть из неё всю эту чушь. Провожатый мгновенно напрягся, вперив в неё немигающий взгляд, но, получив в ответ спокойную презрительную ухмылку, вновь вернулся в расслабленно-тупое созерцание пустоты.
Не слишком владея искусством простирать мысль в стратегические дали, Гембра сосредоточилась на том, в чём всегда выигрывала — на тактике ближайших действий. А тактика состояла в том, чтобы, во-первых, наблюдать и запоминать все детали обстановки и, во-вторых, усыпить бдительность врагов, внушив им мысль, что она и не помышляет о побеге. С наблюдениями дело пока обстояло неважно. Ясно было только то, что повозка выехала за город и движется по гораздо менее ровной просёлочной дороге. Увидеть бы, куда! А ещё лучше, прирезать бы этого типа его же кинжалом, распороть заднюю стенку и сигануть… А там что? Хорошо, если лес. Тогда можно успеть — не догонят. А если…
— Будешь рыпаться — руки свяжем, — изрёк детина, словно опять прочитав её мысли.
«Чтоб ты!…» — мысленно выругалась Гембра, отвернув голову в тёмный угол.
Дорога казалась нескончаемо долгой. Наконец, повернув несколько раз подряд, повозка остановилась. Выйдя наружу, Гембра увидела обнесённый высокой каменной стеной двор богатой загородной виллы.
Образ дома можно было назвать угрюмо-роскошным. Несмотря на искусную и затейливую отделку, в нём преобладали тяжеловесные формы и аскетично-серые тона. Раньше Гембра не стала бы задерживать своё внимание на таких наблюдениях. Ей достаточно было бы просто почувствовать, нравится ей дом или нет. Но после долгого общения с Ламиссой она стала на многое смотреть более внимательно. Впрочем, долго осматриваться ей не дали.
— Проходи! — скомандовал тот, что сидел рядом с возницей, и, взяв Гембру за локоть, быстро повёл по мраморной лестнице вверх к окованной железом массивной двери. Но кое-что значимое она всё же успела разглядеть. У въезда во двор стояли двое охранников, ещё четверо дежурили на самом дворе, все окна имели узорчатые, но достаточно крепкие железные решётки, а карнизы под окнами были совсем узенькими.
Внутри дом был обставлен всё с тем же тяжеловесным шиком. Нависающие каменные рельефы, слоновые колонны, чью неуклюжесть не исправляли даже резные капители, и выглядывающие из ниш статуи устрашающего вида воинов действовали подавляюще.
На втором этаже Гембру встретил Фронгарт. Оставалось только догадываться, как он успел оказаться здесь раньше. Гембра едва удержалась, чтобы не вцепиться в его ехидную самодовольную физиономию.
— Вот здесь и будешь жить. Пока… — Фронгарт распахнул дверь в небольшую скромно обставленную комнату. Тебе всё расскажут… Что можно, что нельзя. И запомни — что нельзя, то нельзя. Самовольничать не пытайся. От чистого сердца не советую! А я тебя буду иногда навещать. Чтоб ты не скучала…
Гембра угрюмо молчала, думая о том, что если судьба всё же даст ей шанс выпутаться из этой гнусной переделки, то она обязательно найдёт этого мерзавца. Найдёт и отомстит. Чего бы это ни стоило. Она чувствовала, что просто ОБЯЗАНА будет это сделать. Обязательно, независимо от того, что потом будет с ней… Сфагам сказал бы, что это несостоявшийся человек, и жизнь его не несёт миру ничего, кроме вреда. И ещё он сказал бы, что когда твой внутренний глаз чувствует, что такой человек, а вернее, такое существо, становится на твоём пути, можно, не колеблясь, бить насмерть. Но это если видит действительно внутренний глаз, а не озлобленная самость. Сначала Гембра считала эти слова заумной чепухой. Затем стала над ними думать и, в конце концов, научилась довольно ясно различать голоса внутреннего глаза и всё ещё капризной и своенравной самости. Сейчас явственно звучал голос внутреннего глаза.
— Ну, мне пора! — Фронгарт немного нервно поправил свою шапочку и быстро вышел за дверь. А вместо него в комнату вошли две одинаково строго одетые женщины с одинаково же непроницаемым выражением лица.
— Переодевайся милочка, — распорядилась одна из них, протягивая Гембре аккуратно уложенный свёрток с одеждой. Та взяла его и медленно подошла к небольшому окну. Сквозь толстую узорчатую решётку было видно, как Фронгарт в сопровождении двух охранников усаживается в повозку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130